Современный молодёжный жаргон. Понятие терминов «сленг» и «жаргон

жарго́н

Определение понятий сленг и жаргон

Слово, согласно известному тезису Л.С. Выготского, воплощает в себе единство обобщения и общения, коммуникации и мышления. Исходя из этого, изучение новой лексики требует обращения к двум аспектам: аспекту создания и развития, с одной стороны, и ее функционирования - с другой. Известно, что в науке о языке в разные времена основным был вопрос о том, каким образом язык помогает человеку членить материальный мир и общественно-исторический опыт его носителей. Членение действительности в зависимости от национально-культурной специфики, "соотносимое с объективным планом значений, образует карту мира: подобно карте, в нем отражена действительность в том или ином её масштабе". Арнольд, И.В. Стилистика современного английского языка/И.В. Арнольд. - М.: Просвещение. 2000. - C. 15. Исходя из того, что слову присуща кумулятивная функция (слово - это коллективная память носителей языка), в данной работе значительное место уделяется описанию экстралингвистических реалий английской и американской жизни на примере пласта компьютерной лексики современного английского. Бурное развитие науки, средств массовой информации, высоких технологий повлияли на расширение старых и появление новых областей номинации. Однако развитие номинативной функции языка отражается не только в расширении и обновлении понятийной сферы отнесенности наименований, но и в изменении способов номинации. Основная масса новых единиц образуется с помощью словообразовательных средств. Новое понимание словообразования как источника не только готовых знаний, но и правил их образования по определенным правилам и схемам позволило обнаружить действие различных принципов, по которым строятся эти правила (действие аналогии, ассоциативных процессов и т.д.) Между номинативной и коммуникативной деятельностью существует непосредственная связь. "Именование предмета или ситуации есть не только процесс обозначения, но одновременно и процесс познания и коммуникации"Заботкина, В.И. Новая лексика современного английского языка/В.И. Заботкина. - М.: ВШ, 1999. - С. 35.. В связи с оформлением в языкознании новой коммуникативно-прагматической исследовательской парадигмы, опирающейся на принцип деятельности, есть смысл говорить о возможности прагматического подхода к единицам всех языковых уровней, в том числе к единицам лексического уровня. В данной работе принято широкое понимание прагматики как науки, "изучающей язык с точки зрения использующего его человека в аспекте выбора языковых единиц, ограничений на их употребление в социальном общении и эффекта воздействия на участников коммуникации"Заботкина, В.И. Новая лексика современного английского языка/В.И. Заботкина. - М.: ВШ, 1999. - С. 38. . Исследование словарного состава в прагматическом аспекте, т.е. с точки зрения уместности употребления лексических и фразеологических единиц в зависимости от ситуации общения и целей, к достижению которых стремится говорящий, позволяет выделить такое направление в изучении лексической системы языка как функциональную лексикологию. Заботкина, В.И. Новая лексика современного английского языка/В.И. Заботкина. - М.: ВШ, 1999. - С. 40. Перед функциональной лексикологией стоит задача выявить внутренние закономерности, которым подчиняется выбор и адекватное употребление той или иной лексической единицы в каждом конкретном коммуникативном акте. Вряд ли представляется реальным говорить об описании всех единиц словаря с учетом их употребления во всех возможных ситуациях общения, поэтому есть смысл описать лексику по линии ограничений на ее употребление в определенных типах ситуаций. В данной работе особое внимание уделяется ситуациям, связанных с бурным развитием компьютерных технологий в последнее время.

Функциональная лексикология опирается на прагматически-релевантные факторы трех более широких порядков:

социологического,

психолингвистического.

Особую важность приобретает функционально-прагматический подход при исследовании новых слов и значений. Само появление слова диктуется прагматическими потребностями. Отправитель сообщения выбирает из наличного лексического репертуара то, что наилучшим образом выражает его мысли и чувства. Если в лексике отправителя такого слова нет, он видоизменяет старую или создает новую лексическую единицуЗаботкина, В.И. Новая лексика современного английского языка/В.И. Заботкина. - М.: ВШ, 1999. - С. 42. . Как справедливо отмечает Г. Брекле, новые лексические единицы создаются в процессе речи как осуществление говорящим определенного коммуникативного намерения, а не как единицы, заранее планируемые говорящим для расширения и пополнения лексики Будагов, Р.А. Новые слова и значения /Р.А. Будагов// Человек и его язык. - М.: МГУ. - 1999. - С. 277. . Можно говорить о существовании определенной диалектической связи между прагматикой и активными номинативными процессами. Так, например, появление у слова нового лексико-семантического варианта в свете коммуникативно-прагматической парадигмы может быть рассмотрено как результат прагматической вариативности слова. Под прагматической вариативностью слова в данной работе понимается варьирование в его употреблении в различных ситуациях общения в зависимости от социального, территориального, национального, возрастного и прочих статусов участников коммуникацииЗаботкина, В.И. Новая лексика современного английского языка/В.И. Заботкина. - М.: ВШ, 1999. - С. 44.. Одна и та же лексема по-разному реализуется в однотипных ситуациях представителями различных слоев носителей языка. В результате употребления слова в нетипичной для него ситуации (контексте) носителем иного социолекта (языка определенной социопрофессиональной группы) оно приобретает новый оттенок значения, который затем оформляется в отдельный лексико-семантический вариант слова. С другой стороны, любая новизна семантическая порождает новизну прагматическую. Появившийся новый лексико-семантический вариант слова расширяет прагматику всей лексемы, так как расширяется спектр ситуаций и контекстов ее употребления, а, следовательно, и ограничений на употребление.

Кроме общепринятого понятия «жаргон» существуют такие понятия как «арго», «сленг» или «феня». По сути, они обозначают одно и то же.

" «Жаргон» - от фр. «jargon» - речь социальной или профессиональной группы, которая отличается от общеразговорного языка особым составом слов и выражений" 1 . Это условный язык, понятный только в определенной среде, в нем много искусственных, иногда условных слов и выражений.

Слово «арго» "произошло от фр. «argot» - речь определенных, замкнутых групп, которая создается с целью языкового обособления." 2 Это в основном специальная или своеобразно освоенная общеупотребительная лексика.

Так называемый «сленг» противостоит официальному, общепринятому языку и, по мнению лексикографов, до конца понятен лишь представителям узкого круга лиц, принадлежащих к той или иной социальной или профессиональной группе, которая ввела в обиход данное слово или выражение.

Пропасть между "классической" речью и сленгом расширяется с каждым днем в связи с не просто демократизацией, но и "вульгаризацией" общественной жизни. Значительную роль в появлении новых слов играют средства массовой информации, особенно телевидение, которое смотрят все. Жаргон теснит респектабельную речь и благодаря массовой культуре накладывает свой отпечаток на язык всей нации.

С течением времени (особенно в 20-м веке) ускоряется темп жизни. Соответственно, растет словарный запас, ведь каждому новому понятию должно соответствовать как минимум одно слово. Соответственно расширяется словарь сленга. В связи с бурным ростом массовых коммуникаций были добавлены тысячи новых слов, отразивших политические и социальные перемены. Новые слова возникают и для того, чтобы освежить старые понятия.

Языковые новшества отражаются в средствах массовой информации, естественно, что они находят свое отражение и в жаргоне. В нем - вызов «правильной» жизни.

Сленг быстрее других языковых пластов отражает тенденцию "сжатости" в слове. Эта тенденция наблюдается достаточно сильно и в разговорной речи. Даже сами термины «арго» и «жаргон» устаревают, уступая место более краткому, односложному «slang».

Социальные диалекты русского языка делятся на 3 большие группы: арго, жаргоны и условно-профессиональные языки.

Жаргоны бывают классово-прослоечные, производственные, молодежные, жаргоны группировок людей по интересам и увлечениям. К производственным жаргонам относятся "сленги" любых профессий, «непосвященному» понять их очень трудно, например, сленг программистов и торговцев оргтехникой: «мамка» - материнская плата, «красная сборка» - оборудование, произведенное в России, «пент» - компьютер с процессором пентиум (кстати, здесь также присутствует тенденция «сжатости», упомянутая выше).

Молодежные жаргоны делятся на производственные и бытовые. Производственная лексика учащихся тесно связана с процессом учебы, солдат - с воинской службой. Общебытовой словарь намного шире производственного, он включает в себя слова, не связанные с процессом учебы, работы или службы. Например, увлечение наркотиками ввело в язык такие слова как «машинка» - шприц, «колеса» - таблетки (изначально - с содержанием наркотика, но сейчас этим словом можно назвать любую таблетку), ширяться - колоться, и тому подобное. То, что эти слова знают все, говорит о повышающейся активности наркоманов, об увеличении их числа. Жаргоны солдат и матросов срочной службы: «литеха» - лейтенант, «дух» - солдат который служит первые полгода; жаргоны школьников: «училка» - учительница, и тому подобное; жаргоны студентов: «война» - занятия по военной подготовке; общебытовые молодежные жаргоны: «бутыльмен» - бутылка; жаргоны неформальных молодежных группировок: «хайр» - волосы (слово заимствовано из англ. «hair» - волосы), с последним жаргоном очень тесно переплетается сленг музыкантов, так как вся «неформальная» культура построена на музыке.

Молодежь привлекает в жаргонизмах необычность звучания, эмоционально-экспрессивная окраска.

Чтобы проникнуть в литературный язык, тот или иной жаргонизм должен часто употребляться в речи, иметь яркую эмоционально-экспрессивную окраску, давать удачную характеристику предмету или явлению и не быть грубым и вульгарным. Например, слово «беспредел», первоначально это нарушение воровских законов, но сейчас оно выражает другое понятие и все идет к тому, что оно станет литературным.

В настоящее время жаргон употребляется в прессе и даже в литературе для придания речи живости, ведь даже президент употребляет в разговоре просторечные слова, следовательно, нельзя относиться к жаргону, как к чему-то, что загрязняет русский язык, это такая же неотъемлемая часть языка наравне с просторечием.

1.2. Понятия «сленг», «жаргон»

Своим появлением на свет жаргон обязан развитию цехового производства в средневековой Европе, когда перед цеховым коллективом, ввиду возрастающей конкуренции, возникла проблема защиты тех или иных производственных знаний, технологий. Это привело к возникновению особого кодированного языка мастеров – арго. Слово «арго» произошло от фр. “argot” – речь определенных, замкнутых групп, которая создается с целью языкового обособления. Это в основном специальная или своеобразно освоенная общеупотребительная лексика. В настоящее время слово «арго» устарело, и вместо него используется понятие «жаргон».

Являясь довольно подвижными слоями разговорной речи, жаргон и/или сленг включают в себя широко распространенную микросистему, имеющую эмоциональную окраску, своеобразный вокабуляр. Сам термин «жаргон» пришел к нам из французского языка, а «сленг» – из английского.

Во французской лингвистике термин «жаргон» зачастую толкуется как неправильный, искаженный или искусственно изобретенный язык, понятный только членам конкретной группировки.

Для англоязычного языкознания характерно разграничение понятий «жаргон» и «сленг». В англоязычной лингвистике принято использовать термин «сленг» для обозначения некодифицированного языка. В настоящее время в словарях встречается как минимум два основных толкования слова сленг. Во-первых, особая речь подгрупп или субкультур общества, и, во-вторых, лексика широкого употребления для неформального общения .

В отечественной лингвистике толкование этих терминов еще более неоднозначно. Л.И. Антрушина, И.В. Арнольд, С.А. Кузнецова не дифференцируют жаргон и сленг как два разных явления в языке, толкуя их как речь социально и профессионально обусловленной группы, а также элемент речи, не совпадающий с нормой литературного языка [Антрушина 2002: 55-65; Кузнецова 2000: 1208], потому что у него наличествуют все типы коннотаций: эмоциональная (в большинстве случаев ироническая, презрительная и соответственно оценочная), экспрессивная, оценочная и стилистическая. Таким образом сленг противопоставляется литературной норме [Арнольд 2002: 162-163]. В.Н. Ярцева в своем определении сленга называет его совокупностью жаргонизмов, которые употребляются в социальных группах [Ярцева 1998: 151].

И.Р. Гальперин, наоборот, разграничивает эти понятия, указывая на то, что жаргон имеет социальную, а не местную принадлежность, представляет собой кодовую систему, которой соответствует определенное словарное значение. Сленгу же, в отличие от жаргона не нужна трактовка. Это не секретный код. Его с легкостью понимают те люди, которые говорят на данном языке-коде, но воспринимают употребление этих слов, как что-то не совсем обыденное или же как «извращение нормального языка». Жаргонизмы могут переходить из одной социальной группы в другую и со временем даже становиться нормой литературного языка. Выделяя специальные и общеупотребительные жаргоны (принадлежат ко всем социальным группам), он отмечает, что жаргон в свою очередь может стать сленгом, так как первый переходит из определенного круга в общеупотребительный, а следовательно меняет свою «таинственность и зашифрованность». Жаргонизмы отличаются ещё тем, что имеют свое строгое место в социуме, поэтому легко классифицируются по данному признаку .

В своей работе мы будем придерживаться мнения И.Р. Гальперина и разграничивать понятия «жаргон» (язык-шифр социально/профессионально ограниченных групп) и «сленг» (язык неформального общения различных социальных/возрастных групп). Молодежная коммуникативная среда характеризуется использованием всех лексико-стилистических регистров, тяготея при этом к сниженной лексике, лишь незначительную часть которой составляет ученический/студентческий жаргон. Таким образом, рассматривая молодежный сленг, мы имеем возможность проследить все явления, характерные, как для самой молодежной коммуникативной среды, так и для устной коммуникативной среды в целом, выявить источники пополнения регистра и функциональную нагрузку отдельных стилистических кластеров. Несомненно важным является понимание причин употребления сленга как основного языка неформального общения.

1.3. Причины употребления сниженной лексики в языке молодежи

Total krass, wenn man von endgeilen Ötzis abstammt, die prompt zackig mit den Monnis rüberwendeln, weil sie direkt in der Kieskneipe abscheffeln.

Если рассматривать условно-профессиональные языки, то можно выделить следующий ряд причин их употребления членами коммуникативных групп: во-первых, люди хотят общаться друг с другом в присутствии чужих, оставаясь непонятыми, во-вторых, наличествует желание скрыть секреты своего ремесла и торговли, в-третьих, они испытывают необходимость в изоляции от враждебно настроенных сил (криминальные жаргоны). Еще одной немаловажной причиной можно назвать стремление к речевой выразительности. Сленг, являясь в большей мере социалектом нежели профессиональным языком, выполняет дифференцирующую (защитную, разграничивающую) функцию лишь в том случае, когда общающиеся используют именно жаргонную лексику, для которой данная функция является основополагающей. Относительно непонимания между поколениями интересно мнение Г. Эманна, приводящего следующий пример: «Часто случается такое, что взрослые (родители, учителя или социальные педагоги) стараются примазаться к языку подростков, ошибочно полагая, что тем самым откроют для себя вход в «мир» молодых, или же надеясь добиться от последних тем самым большего уважения. Эта попытка почти всегда терпит крах, так как взрослые более не звучат аутентично и где только возможно ведут себя, как слоны в посудной лавке. Плюс ко всему, языковое подлизывание со стороны взрослых воспринимается подростками как внедрение в интимную сферу, в которой хотелось бы оставаться по возрастному признаку среди своих» .

Однако, по мнению профессора психологии Туринского университета Т. Дж. Галлино, подростковый сленг меняется приблизительно каждые 5 лет. Вполне естественно, что людям, не общающимся с подростками постоянно, а лишь время от времени слышащим их диалоги на улицах и в транспорте, трудно уследить за развитием молодежной языковой моды. Кроме того, далеко не каждый человек знаком с закономерностями лингвистики даже на самом общем уровне. Видимо, это две основные причины, которые заставляют простого обывателя считать молодежный сленг более кодированным языком, чем он есть на самом деле [Галлино 2003: 3].

Т. Дж. Галлино подчеркивает, что у всех подростковых групп бывает свой независимый жаргон, со словами, отличающимися от тех, что есть в лексиконе взрослых, как и от тех, которые используют их сверстники, но эти слова подростки используют лишь непродолжительное время, т.е. до перехода в следующую возрастную группу. Так жаргон студента в значительной мере будет отличаться от жаргона школьника, но близость коммуникативных сред будет отражена в общем для обеих групп социолекте – в молодежном сленге.

Другой причиной вынужденной языковой диффренциации между поколениями, по мнению психологов и лингвистов, становится возрастающий темп жизни, за которым представители старшего поколения не всегда успевают. Появление мобильных телефонов с сервисом SMS, электронной почты, ICQ и интернет-чатов способствует тому, что в языке подростков все чаще встречаются простые конструкции, с помощью которых можно максимально быстро передать свою мысль. Т. е. фактически в устной речи все больше и больше используется так называемый «телеграфный стиль», который зачастую раздражает людей старшего поколения, привыкших к более глубокому, а потому более медленному осмыслению информации.

Не в последнюю очередь с проблемой ускоренного темпа развития информационных технологий (большинство компьютерных программ издаются на английском языке) связана проблема англизации немецкой разговорной речи. Это привело даже к появлению шутливых терминов “Denglish” (компонатив “deutsch” + “english”) и “Germeng” (“german” + “english”) . По последним данным, в немецкий язык перешло приблизительно 4000 заимствованных слов из английского языка и его американского варианта [Гекало 2003: 3]. Английский язык, ставший языком интернет-общения, активно используется не только молодым поколением, но и на телевидении, в прессе. Процесс заимствований усилился настолько, что словари не успевают фиксировать все изменения в языке [Гекало 2003: 4]. Употребление (сознательно дифференцирующее, как и неосознанное, на поводу у языковой моды) заимствованной лексики более «продвинутой» молодежью также выстраивает стену между поколениями.

Второй важной причиной употребления молодежью сленга (и сниженной лексики внутри последнего как таковой) является стремление коммуникантов к выразительности, зачастую невозможной при использовании литературной лексики. Вообще молодежная среда демонстрирует значительную свободу в общении, фривольность, демократизм в кругу своих. Если для людей старшего поколения человек, который ведет себя неформально, считается несерьезным, то молодежь почти всегда ведет себя неформально, чтобы подчеркнуть степень доверия к собеседнику, свое расположение к нему. Поскольку доверие в данный возрастной период играет огромную роль, молодые люди используют простой язык, одеваются согласно традиций своей группы, зачастую даже манерой одеваться выражают свою иронию по отношению к себе самим, тем самым как бы примиряясь с возможностью чужой иронии в свой адрес. Умение веселиться и веселить ценится здесь довольно высоко.

Чаще всего даже жаргоны используются для забавы. Их возникновение не связывается с особой необходимостью в этом, в них отсутствует секретность или условность. Так, Ю.М. Скреб­нев под жаргоном понимает слова профессиональных и социаль­ных групп, отличающиеся неформальным характером и являющиеся шутливой за­меной слов, которые уже существуют в нейтральной сфере литературного язы­ка [Скребнев 2000: 66-72]. Именно выразительностью, экспрессивной силой выражения значений можно объяснить использование в молодежном сленге жаргонизмов маргинальных групп или же солдатского жаргона.

Одной из важнейших причин использования молодежного сленга Германн Эманн считает «аспект протеста» (der Protestaspekt) , так как сама молодежь понимает свой язык в основном как оружие против языковых норм взрослого мира и в первую очередь против самих взрослых, где грубость и цинизм чаще всего адресованы не товарищам, а «предкам», «старикам», «шнуркам». Однако зачастую удар по норме и попрание правил языкового этикета случаются и потому, что молодые люди просто не знают, что сказать. Их излишняя простота и грубость в выражениях в этих случаях может быть объяснена замешательством или смущением. Они могут быть достаточно неуклюжи даже в ответ на вашу благодарность, и, хотя им и приятно, что их хвалят, они чувствуют себя в достаточной степени неловко, чтобы ответить лишь невнятным бурчанием, понятным только им самим. Если же речь идет об ответе на что-то плохое, то здесь подросток умеет придать экспрессию даже нейтральной лексике, делая ее максимально обидной для адресата.

Но наибольшей экспрессивной окраской в любом языке обладает табуированная (инвективная) лексика. Частота употребление последней в молодежных кругах значительно выше, чем в остальных возрастных группах, а в последнее время заметен явный подъем частотного числа бранных выражений от общего числа употребляемых молодежью лексических единиц, что вызывает значительное беспокойство европейской общественности [Галлино 2003: 4].

Человек как биологическое существо связан сексом и отправлением естественных потребностей. Это его физиология, без которой его существование невозможно, определенным образом отражена в языке. По этико-эстетическим принципам установились запреты на применение того, что считается неприличным. «Неприличная» лексика есть в каждом языке, и немецкий язык здесь не исключение. В ее функционировании есть национальная специфика.

Существует тематика, которую принято не затрагивать. Являясь областью табуированной, эта лексика представляет собой загадку для многих, особенно для иностранцев, которые в контактах с малознакомыми людьми из другой страны или с теми, с кем существуют лишь официальные отношения, а также при чтении литературы и получении сведений из средств массовой информации, не могут встретиться с нецензурной лексикой и составить себе о ней представление.

В настоящее время происходит легализация данной лексики, которая в конце концов идет параллельно с общей демократизацией языка. Что было сильно сниженным, становится фамильярным, фамильярное превращается в разговорное, а разговорное переходит в нейтральный, немаркированный пласт словаря.

Несалонная лексика неоднородна. То, что вызывает отрицательную оценку, может быть представлено словами вполне литературными и нелитературными (разгов., фам., бран., вульг., неценз.). По этическому измерению нецензурная лексика занимает последнюю, самую низшую ступень.

В чем же все-таки притягательная сила данной лексики для молодого поколения? Причин здесь несколько. Не в последнюю очередь занимает ее утилитарность, удобство, доступность, простота и даже гибкость. Степень этико-эстетической сниженности способствует интенсификации признака, заложенного в значении слова. С нагнетанием грубости, неприличности повышается степень выраженного словом свойства. Данная лексика может служить эмоциональной разрядки.

Нецензурная лексика, по мнению В.Д. Девкина, во многом абсурдна, натуралистична, сюрреалистична и по своим стихийным «стратегиям» сродни экзистенциализму.

Мир абсурда – это своеобразный вызов надоевшему стереотипу нормы, логики и порядка.

Натуралистичность этой лексики в ее обнаженности, бесстыжести, преувеличенном интересе к физиологии и всему низменному.

Аморальность ее откровенна, искренна, хотя и вызывающа, провоцирующа. Чувства меры она не знает и заходит порой слишком далеко.

«Сюрреалистичность» запретной лексики в ее вещной конкретности, зачастую смещенной, искаженной и нелепой. Ошеломляюще необычно и странно стыкующиеся детали изобразительных средств этой лексики свидетельствуют о безудержной фантазии ругателей, в основе своей страшно упрощенной, но тем не менее имеющейся .

С точки зрения психологии, существует три причины, которые предшествуют ругательствам и вызывают эту реакцию человека. Цепочку этих причин немецкий лингвист Райнхольд Аман представил в виде следующей схемы (схема 1):

Причины употребления сниженной лексики (по Р. Аману):

Фрустрация (чувство разочарования)

Аффект (состояние напряжения)

Агрессия (ругательства)

Таким образом, считает Райнхольд Аман, ругательство является вербально-агрессивыным действием, которое случается в состояние возбуждения и вызвано чаще всего каким-либо озлоблением .

Психологи считают, что во многих случаях «выругаться» – полезно для здоровья. Еще Ф. Ницше заметил, что фрустрация порождает в человеке чувство агрессии и аффекты [Ницше 1997: 300]. И если человек не дает волю своим накопившимся эмоциям, своей злости, ненависти, гневу или подавляет в себе досаду, то это может привести его к психическим заболеваниям, которые в свою очередь могут спровоцировать заболевания таких жизненно важных органов как сердце, желудок, желчный пузырь и т.д. Результатом данных заболеваний могут быть как легкие формы неврозов, так и тяжкие формы маниакально-депрессивного помешательства. И поэтому можно сказать без всякой иронии, что ругань (брань) полезна для нашего здоровья.

Однако ругательства, с другой стороны, могут являться и вредными для нашего здоровья, прежде всего тогда, когда мы неправильно понимаем точку зрения оппонента, и, вступив в брань, можем вызвать неадекватную ответную реакцию. Последствия такой реакции непредсказуемы. Исходя из этого, можно сделать вывод, что правильно выбранное ругательство может быть по значимости больше чем физическое воздействие. В пословицах русского языка не даром сказано: «Слово больней дубины бьет».

В тоже время некоторые ругательства, не подкрепленные ярким эмоциональным выражением ругателя, могут быть восприняты в шутку, не со зла. Т. Дж. Галлино, исследовавший процессы, проходящие в молодежном сленге, уверен, что употребление подростками инвективной лексики происходит чаще всего «из любви к искусству», т.е. только потому что им нравится ругаться, выражая таким образом грубую и невсегда уместную, но иронию [Галлино 2003: 4].

Для создания иронического эффекта в молодежной коммуникативной среде также зачастую используются диалектные вкрапления. Так как для немецкого языка, в силу его своеобразного исторического развития, особое значение имеют территориальная дифференциация, активность диалектов на немецкой почве гораздо ощутимее, чем во многих других странах. Это приводит к тому, что местные особенности немецкой разговорной речи выражены сильнее, чем, например, в русском или французском языках.

Но в общей своей массе, как считает Теодор Константин, территориальные диалекты – категория пережиточная. Их носителем является преимущественно крестьянство. Диалекты уже не вызываются к жизни существующими общественно-экономическими условиями, а, напротив, продолжают существовать, несмотря на новые условия. Диалекты постепенно разлагаются, деформируются, нивелируются и приближаются к литературно-нормированному общенациональному языку.

Слабеющую роль диалекта у немцев демонстрирует эстафета поколений. Речь дедов сильно диалектно окрашена. Родители сохраняют диалектный интонационный рисунок и часть фонетического строя. Среднее поколение допускает отдельные региональные вкрапления, а дети в основном владеют общенемецкой литературной нормой, сохраняя иногда и диалект, на который они свободно переключаются и который в их применении уже сильно видоизменен и приближается к литературному языку. Чаще всего тот или иной диалект используется молодежью с целью «пошутить» над старшим поколением, показать тем самым характерные особенности речи взрослых. Еще одной причиной обращения к диалекту является оригинальность диалектной брани, также несущей в себе комические оттенки.

В отношении бранной лексики немецкого языка, можно отметить два наиболее ярких диалекта: берлинский и кельнский. Берлинцы с давних пор знамениты своей нецензурной лексикой. Ни один другой город ежегодно не пополняет свой лексикон таким количеством бранных слов и не в одном другом городе не употребляют так часто эти слова в обиходной речи «и стар и мал». Эти ругательные «канонады», которые в самом деле могут вызвать ощущение враждебности, являются часто безобидными выражениями. Характерными для берлинского диалекта ругательствами являются те, которые наполнены иронией и издевкой, но означают больше умение владения языком, нежели желание оскорбить или задеть оппонента. Нельзя назвать берлинцев миролюбивыми или любезными, и куда уж это не те люди, которые полезут за словом в карман. Берлинский диалект, как известно, занимает ведущее положение в немецкоговорящем пространстве в различных областях речи, в том числе и в запретной лексике. Используя в своей речи ругательства, берлинская молодежь отражает не только горечь и озлобление, но и не упускают возможности отражения самоиронии и сатиры .

Для менталитета кельнцев характерно частое употребление различных ругательств, но это в большинстве случаев можно отнести лишь к эмоциональности их характера. Это маленькая «галерея», которая подчеркивает недостатки, слабости, формальности, даже если они произнесены, как правило, на высоких тонах. Даже в случае того, что в дословном понимании эти ругательства означают что-то неприличное. Кельнский диалект не является языком людей, действующих «тихой сапой». Они употребляют данную лексику легко и непринужденно, а главное всегда с душой .

Молодежь с ее бравадой всем «запретным», а потому – «взрослым», не может обойти своим вниманием столь оригинальные формы самовыражения и, подражая взрослым, с «особым цинизмом» использует подобную лексику.

Таким образом, на данном этапе нашей работы мы можем сделать следующие выводы.

Языком молодежи является молодежный сленг, который не следует путать с различными видами молодежных жаргонов, являющихся включениями в общий социолек-сленг.

Ввиду того, что лексические регистры взаимопроницаемы (при достаточной автономии) [Девкин 1994: 13], в молодежном сленге присутствуют все уровни (подрегистры) разговорной лексики.

Стремясь, как и всякая социолект, с одной стороны, к дифференциации, к изоляции и кодировке информации (использование различных жаргонов), молодежный сленг, с другой стороны, ввиду психологических особенностей носителей, калькирует языковые поведенческие модели старшего поколения (брань, диалекты). При этом важным мотивом использования стилистически сниженных лексических единиц является языковая игра, бравада.

Как одна из самых восприимчивых к технологическим новшествам и к изменениям общественного/языкового сознания среда, молодежная коммуникация дает исследователю наиболее «горячий материал», позволяет выявить самые актуальные языковые процессы.

ГЛАВА 2. Стилистичесикие кластеры сниженной лексики

Техносферы, такие как: специальная (профессиональная и терминологическая) лексика; общеупотребительная; жаргонная лексика. Были проанализированы вопросы о классификации новой лексики в русском языке, выделены основные проблемы лексики техносферы в русском языке начала XXI века. Во второй главе в ходе анализа способов, средств и моделей словообразования в русском языке были выявлены общие и...

Основном за счет английского или его американского варианта), массовый характер которых обусловлен экстралингвистической причиной – открытостью современного общества для международных контактов. 1. Условия и причины заимствования иноязычной лексики. Понятие «заимствование» 1.1 Основные условия и причины заимствования иноязычной лексики Главным условием заимствования иноязычных слов...