Имам Шамиль. Биографическая справка. Национальный герой кавказских народов Имам Шамиль (биография) Шамиль кавказская война биография

Имам Шамиль - знаменитый вождь и объединитель горцев Дагестана и Чечни в их борьбе с Россией за независимость. Его пленение сыграло существенную роль в ходе этой борьбы. 7 сентября исполнилось 150 лет с того дня, как Шамиль был взят в плен.

Имам Шамиль родился в селении Гимры около 1797 года (по другим сведениям около 1799 года). Имя, данное ему при рождении, - Али - было изменено его родителями на «Шамиль» еще в детском возрасте . Одаренный блестящими природными способностями, Шамиль слушал лучших в Дагестане преподавателей грамматики, логики и риторики арабского языка и скоро стал считаться выдающимся ученым. Проповеди Кази-муллы (Гази-Мохаммеда), первого проповедника газавата, - священной войны против русских - увлекли Шамиля, который стал сначала его учеником, а потом другом и ярым сторонником. Последователи нового учения, искавшие спасения души и очищения от грехов путем священной войны за веру против русских, назывались мюридами.

Сопровождая своего учителя в его походах, Шамиль в 1832 году был осажден русскими войсками под началом барона Розена в родном ауле Гимры. Шамиль успел, хотя и сильно израненный, пробиться и спастись, Кази-мулла погиб. После смерти Кази-муллы его преемником и имамом стал Гамзат-бек. Шамиль был его главным помощником, собирая войска, добывая материальные средства и командуя экспедициями против русских и врагов имама.

В 1834 году, после убийства Гамзат-бека, Шамиль был провозглашен имамом и в течение 25 лет властвовал над горцами Дагестана и Чечни, успешно борясь против огромных сил России. Шамиль обладал военным талантом, большими организаторскими способностями, выдержкой, настойчивостью, умением выбирать время для удара и помощников для исполнения своих предначертаний. Отличаясь твердой и непреклонной волей, он умел воодушевлять горцев, умел возбуждать их к самопожертвованию и к повиновению его власти.

Созданный им имамат стал, в условиях далеко не мирной жизни Кавказа в те времена, уникальным образованием, своего рода государством в государстве , управлять которым он предпочитал единолично, не считаясь с тем, какими средствами это управление поддерживалось.

В 1840-х годах Шамиль одержал ряд крупных побед над русскими войсками. Однако в 1850‑х годах движение Шамиля пошло на спад . Накануне Крымской войны 1853 - 1856 годов Шамиль в расчете на помощь Великобритании и Турции активизировал свои действия, но потерпел неудачу.

Заключение Парижского мирного договора 1856 года позволило России сосредоточить против Шамиля значительные силы: Кавказский корпус был преобразован в армию (до 200 тысяч человек). Новые главнокомандующие - генерал Николай Муравьев (1854 - 1856) и генерал Александр Барятинский (1856 1860) продолжали сжимать кольцо блокады вокруг имамата. В апреле 1859 года пала резиденция Шамиля - аул Ведено. А к середине июня были подавлены последние очаги сопротивления на территории Чечни.

После того как Чечня была окончательно присоединена к России, война продолжалась еще почти пять лет. Шамиль с 400 мюридами бежал в дагестанский аул Гуниб.

25 августа 1859 года Шамиль вместе с 400 сподвижниками был осажден в Гунибе и 26 августа (по новому стилю - 7 сентября) сдался в плен на почетных для него условиях.

После приема в Петербурге императором ему была отведена для жительства Калуга.

В августе 1866 года в парадной зале Калужского губернского дворянского собрания Шамиль вместе с сыновьями Гази-Магомедом и Магомедом-Шапи принес присягу на верноподданство России . Спустя 3 года Высочайшим Указом Шамиль был возведен в потомственное дворянство.

В 1868 году зная, что Шамиль уже немолод и калужский климат не лучшим образом сказывается на его здоровье, император решил выбрать для него более подходящее место, каковым стал Киев.

В 1870 году Александр II разрешил ему выехать в Мекку , где он и скончался в марте (по другим сведениям в феврале) 1871 года. Похоронен в Медине (ныне Саудовская Аравия).

Имам Шамиль – великая личность в истории человечества. О нем невозможно говорить без употребления эпитетов превосходной степени. Имам Шамиль человек с большой буквы, великий предводитель, полководец, тарикатский шейх, ученый-богослов, политик, идеал для подражания и национальный герой Кавказских народов. Его особенностями были глубокая богобоязненность, справедливость, искренность, любовь к своему народу.

Удивительные события связанные с последними минутами жизни имама Шамиля открывает нам один исторический документ. Это отрывок из письма Абдурахмана ат-Телетль, который, будучи в Аравии, стал свидетелем смерти имама Шамиля. Письмо было отправлено из Медины в Дагестан неизвестному адресату. В наше время оно попало в руки известному арабисту Нурмагомедову Мухаммад-Хаджи, который и перевел его.

«... В Мекку к нему [Шамилю] пришли большие алимы, мударисы, имамы, проповедники, шейхи. Они пришли к нему в качестве паломников, чтобы увидеть его лицо. Эмир Мекки издал указ, чтобы его почитали. Однажды, когда имам возвращался с вечернего намаза, у ворот, именуемых Бабу-Али, встретился с ним пророк Хизри (мир ему). Иногда, чтобы люди не узнавали его [имама], когда шел на намаз, он переодевался. О его встрече с пророком Хизри (мир ему) ведомо Мухаммад-Амину из Гонода (бывший наиб Шамиля).

Когда увидел купол мечети Пророка (мир ему и благословение) (имеется ввиду мазар на могиле в форме купола), имам помолился: «Всевышний Аллах, Ты меня соседом этого Твоего Пророка [Мухаммада] умертви».

Много раз ходил имам на могилу Пророка (мир ему и благословение). К нему он обращался: «Пророк Аллаха, если Ты доволен мною, сделай так, чтобы я увидел Твое лицо».

В один прекрасный день, когда он так сидел возле могилы Пророка (мир ему и благословение), ему явился Пророк (мир ему и благословение). Оттуда имам возвратился домой дрожащим. После этого его тело стало слабеть. Он умер влюбленным в Аллаха. В это время в Медине жил шейх по имени Сайгид Хусейн. Имам умер, положив голову на его колени.

Имам Шамиль был человеком достигшим больших уровней в познании Всевышнего. В тот день, когда он умер, проявилось его чудотворство. В момент, когда его тело опускали в могилу на кладбище Бакия, он заговорил: «Ты будь садом, оберегающим меня, не дающим мне скучать».

На похороны имама Шамиля пришли большие алимы и другие известные люди города Медины. И джаназа-намаз (погребальный намаз) совершили в Равза, в мечети Пророка (мир ему и благословение). Много людей оплакивало его. Женщины, дети, поднявшись на крыши домов, провожали имама, говорили, что смерть эмира людей газавата большая беда. Перед тем, как отнести тело на кладбище, собралось много народу. Было много желающих, готовых отнести тело Шамиля на кладбище Бакия, ибо от этого хотели получить воздаяние Аллаха. И я есть Абдурахман из Телетля. 1871 год».

Это письмо было зачитано на вечере памяти, посвященном 137-й годовщине смерти имама, которое состоялось в 2007 году в Махачкале.

1797-02-02 — 1871-02-01 Имам, предводитель кавказских горцев

Жизнь

По национальности аварец, родился в селении Гимры (Генуб) общества Хандалал Кавказской Аварии (Унцукульский район, Зап. Дагестан) около 1797 года. Имя данное ему при рождении — Али — было измененено его родителями на «Шамиль» ещё в детском возрасте. Одаренный блестящими природными способностями, он слушал лучших в Дагестане преподавателей грамматики, логики и риторики арабского языка. Проповеди его односельчанина Гази-Мухаммада (1795—1832) (Кази-муллы), первого имама и проповедника "священной войны" — газавата, — увлекли Шамиля, который стал сначала его учеником, а потом и ярым сторонником. У Шамиля было две жены Шуанет и Заидад, первая была урождённой Анной Ивановной Улухановой армянкой по национальности

Осажденный вместе с имамом Гази-Мухаммадом в 1832 году войсками под начальством барона Розена в башне близ родного селения Гимры, Шамиль успел, хотя и страшно израненный, пробиться сквозь ряды осаждающих, тогда как имам Гази-Мухаммад (1829—1832), первым бросившийся в атаку, погиб. По совету Са‘ида ал-Аракани во избежание новых возмущений тело имама было перевезено в Тарки, на территорию, контролируемую врагом Гази-Мухаммада — шамхалом Тарковским и русскими войсками. Там его труп высушили и скрытно похоронили через несколько месяцев, так что место погребения было известно лишь немногим.

Пока Шамиль лечился от ран, новым имамом в конце 1832 года был провозглашён другой близкий сподвижник Гази-Мухаммада — гоцатлинский чанка Гамзат-бек(1832—1834), сын Алискандирбека, вериза Ума(р)-хан-нуцала Великого (1775—1801). В 1834 году Гамзат-бек сумел взять Хунзах и истребить династию аварских нуцалов. Однако 7 или 19 сентября 1834 года Гамзат-бек был убит в Хунзахской мечети заговорщиками, мстившими ему за истребление рода Хунзахских правителей — нуцалов.

Став третьим имамом Чечни и Дагестана Шамиль 25 лет властвует над горцами Дагестана и Чечни, успешно борясь против количественно превосходивших его российских войск. Менее торопливый, чем Гази-Мухаммад и Гамзат-бек, Шамиль обладал военным талантом, и главное большими организаторскими способностями, выдержкой, настойчивостью, уменьем выбирать время для удара. Отличаясь твёрдой и непреклонной волей, он умел воодушевлять горцев к самоотверженной борьбе, но и принуждать к повиновению своей власти, которую он распространил и на внутренние дела подвластных общин, последнее для горцев и особенно чеченцев было тяжело и непривычно.

Шамиль соединил под своей властью все общества Западного Дагестана (аваро-андо-цезские джамааты и чеченские). Опираясь на учение ислама о газавате, трактуемом в духе войны с неверными и приложеной к ней борьбе за независимость, он старался объединить разрозненные общины Дагестана и Черкесии на почве ислама. Для достижения этой цели, он стремился к упразднению всех порядков и учреждений, основанных на вековых обычаях — адат; основой жизни горцев, как частной, так и общественной, он сделал шариат, то есть основанную на тексте Корана систему исламских предписаний применяемую в мусульманском судопроизводстве. Время Шамиля называлось у горцев временем шариата, его падение — падением шариата.

Вся подчинённая Шамилю страна была разделена на округа, из которых каждый находился под управлением наиба, имевшего военно-административную власть. Для суда в каждом наибстве был муфтий, назначавший кади. Наибам было запрещено решать шариатские дела, подведомственные муфтии или кади. Каждые четыре наибства сначала подчинялись мюриду, но от этого установления Шамиль в последнее десятилетие своего господства принужден был отказаться, вследствие постоянных распрей между джамаатовскими и наибами. Помощниками наибов были джамаатовские, которым, как испытанным в мужестве и преданности «священной войне» (газавату), поручали исполнять более важные дела. Число джамаатовских было неопределённо, но 120 из них, под начальством юзбаши (сотника), составляли почётную стражу Шамиля, находились при нём безотлучно и сопровождали его во всех поездках. Должностные лица были обязаны беспрекословно повиноваться имаму; за ослушание и проступки их подвергали выговору, разжалованию, аресту и наказанию плетьми, от которого были избавлены мюриды и наибы. Военную службу обязаны были нести все способные носить оружие; они делились на десятки и сотни, бывшие под начальством десятских и сотских, подчинённых в свою очередь наибам. В последнее десятилетие своей деятельности Шамиль завёл полки в 1000 человек, делившиеся на 2 пятисотенных, 10 сотенных и 100 отрядов по 10 человек, с соответственными командирами. Некоторые особо пострадавшие от вторжения русских войск селения, в виде исключения, были избавлены от военной повинности, но обязаны были за то доставлять серу, селитру, соль и т. п. Самое большое войско Шамиля не превышало 30 тыс. человек. В 1842—1843 гг. Шамиль завёл артиллерию, частью из брошенных или трофейных пушек, частью из приготовленных на собственном его заводе в Ведено, где было отлито около 50 орудий, из которых годных оказалось не более четверти. Порох изготовлялся в Унцукуле, Гунибе и Ведено. Государственная казна составлялась из доходов случайных и постоянных; первые состояли из трофеев, вторые состояли из закята — установленного шариатом сбора десятой части дохода с хлеба, овец и денег, и хараджа — подати с горных пастбищ и с некоторых селений, плативших такую же подать ханам. Точная цифра доходов имама неизвестна.

В 1840-х годах Шамиль одержал ряд крупных побед над русскими войсками. Однако в 1850‑х годах движение Шамиля пошло на спад. Накануне Крымской войны 1853—1856 годов Шамиль в расчете на помощь Великобритании и Турции активизировал свои действия, но потерпел неудачу.

Заключение Парижского мирного договора 1856 года позволило России сосредоточить против Шамиля значительные силы: Кавказский корпус был преобразован в армию (до 200 тысяч человек). Новые главнокомандующие — генерал Николай Муравьев (1854—1856) и генерал Александр Барятинский (1856—1860) продолжали сжимать кольцо блокады вокруг имамата. В апреле 1859 года пала резиденция Шамиля — аул Ведено. А к середине июня были подавлены последние очаги сопротивления на территории Чечни.

После того как Чечня была окончательно присоединена к России, война продолжалась ещё почти пять лет. Шамиль с 400 мюридами бежал в дагестанский аул Гуниб.

25 августа 1859 года Шамиль вместе с 400 сподвижниками был осажден в Гунибе и 26 августа (по новому стилю — 7 сентября) сдался в плен на почетных для него условиях.

После приема в Петербурге императором ему была отведена для жительства Калуга.

В августе 1866 года в парадной зале Калужского губернского дворянского собрания Шамиль вместе с сыновьями Гази-Магомедом и Магомедом-Шапи принес присягу на верноподданство России. Спустя 3 года Высочайшим Указом Шамиль был возведен в потомственное дворянство.

В 1870 году Александр II разрешил ему выехать в Мекку для паломничества. После совершения хаджа Шамиль посетил Медину, где и скончался в марте (по другим сведениям в феврале) 1871 года. Похоронен в Медине на кладбище Аль-Бакия (ныне Саудовская Аравия).

27 апреля 2013 В Калуге торжественно открыли комнату-музей имама Шамиля
5 февраля 2013 В Махачкале прошёл вечер памяти имама Шамиля
5 февраля 2012 В Дагестане отметили День памяти имама Шамиля
20 августа 2011 В Турции установили памятник Имаму Шамилю
10 апреля 2011 В Махачкале прошел вечер памяти Имама Шамиля

Ничего, кроме неприятностей быть повешенным или сосланным в морозную
Сибирь, слухи о которой дошли и до Кавказа, Шамиль не ожидал для себя.
Каково же было его удивление, когда по дороге в Петербург сообщили, что в
городе Чугуеве, под Харьковом, Шамиля желает видеть сам русский император.
Любопытно: Александр II распорядился, чтобы пленники были при оружии как
его лучшие гости. Столь неожиданное доверие вызвало удивление, а затем и
радость у Шамиля и его сына Кази-Магомеда. 15 сентября на царском смотре
Александр II подошел к Шамилю и негромко оказал: "Я очень рад, что ты
наконец в России, жалею, что это не случилось ранее. Ты раскаиваться не
будешь. Я тебя устрою, и мы будем друзьями". При этом император обнял и
поцеловал имама. Эта минута, судя по последующим высказываниям Шамиля,
надолго запала в его память. По сути дела, только с этого момента имам
понял, что отныне он в безопасности, а Россия не так страшна, как ее
представляли на Кавказе. "Как военнопленный я не имел права ожидать повсюду
такого ласкового приема. И меня поразил тот прием, который оказал мне
государь император". Между тем бывшие соратники Шамиля не поняли
великодушия русского императора, который, по их понятиям, должен был
казнить плененного врага.
Пребывание в России стало для Шамиля в какой-то мере еще и
"просветительской акцией". Будучи проездом в Курске, он поделился с
губернатором Бибиковым: "Проезжая через Ставрополь, я был поражен красотою
города и убранством домов. Мне казалось невозможным видеть что-нибудь
лучше, но, приехав в Харьков и Курск, я совершенно переменил свое мнение и,
судя по устройству этих городов, могу себе представить, что ждет меня в
Москве и Петербурге". Действительно, оказавшись в петербургском
Исаакиевском соборе, Шамиль поразился огромному куполу. И когда он поднял
голову, чтобы повнимательнее его рассмотреть, с головы имама упала чалма,
что страшно его сконфузило.
Пока Шамиль не мог надивиться на Петербург, Александр II издал высочайший
указ "о назначении имаму места жительства в городе Калуге". Вслед за этим
калужскому губернатору Арцимовичу полетело предписание подыскать имаму и
его семье подходящий дом. Долгие поиски апартаментов, в которых с комфортом
разместились бы 22 человека обширного семейства Шамиля с прислугой, привели
губернских чиновников к местному помещику Сухотину. Ему предложили продать
один из его домов для "государственных нужд". Продать дом Сухотин не
согласился, а вот сдать внаем за 900 рублей в год - пожалуйста.
Тем временем, пока сухотинский дом приводили в порядок в соответствии со
вкусами кавказского гостя, в Калугу 10 октября 1859 года прибыл в трех
экипажах и в сопровождении конных отрядов сам Шамиль с сыном Кази-
Магомедом. Остановились они в лучшей калужской гостинице француза Кулона.
Однако ненадолго. Вскоре в отремонтированный дом Сухотина привезли нового
хозяина.
Дом, на удивление Шамилю, оказался просторным: три этажа, тринадцать
комнат, сад во дворе. Из шести комнат верхнего этажа две - налево от
витиеватой чугунной лестницы - Шамиль отдаст позже младшей и любимой жене
Шуаннат (дочь армянского купца Улуханова), в третьей же поселился сам. Эта
комната была ему и кабинетом, и молельней, и спальней. Диванная палатка,
как называл свою уютную комнату сам Шамиль, был убрана в "исламский"
зеленый цвет. Кроме двойных зеленых занавесок на окнах и такого же ковра на
полу, в "палатке" поставили софу, обитую зеленой тканью. Возле нее стоял
ломберный столик. Меж двух окон разместили небольшой письменный стол и
вольтеровское кресло. К комнате Шамиля примыкал тенистый сад, и имам
частенько выходил на балкон полюбоваться цветущей зеленью. В самом саду для
Шамиля построили небольшую мечеть. Но иногда для молитвы имам мог просто
расстелить в углу комнаты желто-зеленую бурку. Дом привел Шамиля в восторг,
тем более что на Кавказе самое шикарное пристанище, в котором ему
приходилось ночевать, был деревянный дом в Ведено-Дарго: "Я думаю, только в
раю будет так хорошо, как здесь. Если бы я знал, что меня здесь ожидает,
давно сам убежал бы из Дагестана".
То внимание, которое оказывалось имаму Дагестана и Чечни в России, не могло
не вызвать у Шамиля - человека благородного и мудрого - ответного чувства.
Как-то в приватной беседе он признался предводителю калужского дворянства
Щукину: "У меня нет слов высказать вам то, что я чувствую. Приязнь и
внимание со стороны ближнего всегда приятны человеку, в ком бы он их ни
встретил, но ваша приязнь после того, как я вам сделал столько зла, совсем
другое дело. За это зло вы, по справедливости, должны бы растерзать меня на
части; между тем вы поступаете со мной как с другом, как с братом. Я не
ожидал этого, и теперь мне стыдно; я не могу смотреть на вас прямо и всей
душой был бы рад, если бы мог провалиться сквозь землю".
О своем прежнем могуществе Шамиль, по выражению его зятя Абдурахмана, жалел
как о растаявшем снеге. А познакомившись поближе с Россией, имам, будучи
неглупым человеком, понял, что Кавказская война рано или поздно должна было
закончиться покорением Кавказа и его собственным пленением, если ему не
суждено было погибнуть от русской пули.
Пребывая в Калуге, Шамиль с большой охотой появлялся на публике, знакомился
с городом. Пытливо осмотрев в первый же день калужские окрестности, Шамиль
неожиданно радостно воскликнул: "Чечня! Совершенная Чечня!".
Совершать прогулки по городу имам предпочитал в открытой коляске, которую
ему подарил царь вместе с четверкой лошадей и пятнадцатью тысячами рублей
дохода в год. Но несмотря на возможность много тратить, Шамиль был
чрезвычайно прост в быту. Точнее, он сохранил все привычки горца,
прожившего всю жизнь в горах и привыкшего к спартанской обстановке. Имам
был весьма умерен в пище. За завтраком и ужином он съедал одно блюдо, за
обедом - два. Ничего, кроме свежей ключевой воды, он не пил. Жил в согласии
с природой. Спать ложился рано: летом в семь, зимой в девять. Вставал тоже
раньше всех. В летние месяцы - в четыре, а в зимние - в шесть.
Что до одежды, то Шамиль не изменял своим привычкам и одевался как истинный
горец, тем более что никто его не принуждал к европейской цивильной одежде.
Более того, относясь с уважением к Шамилю - имаму Дагестана и Чечни, ему
разрешили ходить в чалме (после покорения Кавказа это могли делать лишь
побывавшие в Мекке). Так что по улицам Шамиль щеголял в белой красивой
чалме, медвежьей шубе и желтых сафьяновых сапогах. Посетив в таком
экстравагантном для калужан виде городской сад, имам сразу же запомнился
публике. Вот, например, как вспоминает Шамиля один из очевидцев: "Несмотря
на преклонный возраст и девятнадцать ран, полученных Шамилем в боях, он
казался моложе своих 62 лет. Имам был крепкого сложения, стройный, с
величавой походкой. Волосы его были темно-русого света, слегка схваченные
сединой. Hoc - правильной формы, а лицо с нежным белым цветом кожи
обрамлено большой и широкой бородой, искусно окрашенной в темно-красный
цвет. Величавая походка придавала ему весьма привлекательный вид." Кстати,
бороду Шамиль красил для того, чтобы "неприятели не заметили бы в наших
рядах стариков и потому не открыли бы нашей слабости""":
В середине 1860 года в Калугу неспешно проследовал караван из семи
экипажей. Это доставили личные вещи Шамиля и его семью. Один из экипажей
был гружен несколькими тюками - обширными персидскими коврами. Это привезли
библиотеку.Шамиля, сплошь состоявшую из религиозных книг. Радости имама не
было предела, тем более что вместе с книгами привезли и любимую жену Шамиля
Шуаннат, за жизнь которой имам особо боялся. Позже Шуаннат рассказала, что
была без памяти от страха в первые часы взятия Гуниба. А когда Шамиля
повезли к русскому главнокомандующему князю Барятинскому, она была уверена,
что больше не увидит своего мудрейшего мужа. И даже когда князь Барятинский
их обласкал и подарил им много драгоценных камней, она и то продолжала
думать, что ее отправят в Сибирь на всю жизнь. "Никогда, - признавалась
она, - не могли мы подумать, что в России нам так будет хорошо". Тем не
менее урожденная Анна Ивановна Улуханова не желала возвращаться в
христианство, веруя в мудрость Шамиля, приведшего ее в магометанство.
И вправду, имам Шамиль был очень религиозным человеком, прожившим жизнь в
согласии с Кораном, но он никогда не был фанатиком и потому с интересом
присматривался к церковной жизни русских. Бывало, он заглядывал в церковь
св. Георгия, где ему сделали специальное окошко, чтобы он мог следить за
службой не снимая папахи. А однажды Шамиля пригласил к себе на чай епископ
калужский Григорий. С ним завязалась оживленная беседа, в которой епископ
спросил Шамиля: "Отчего у нас. и у вас один Бог, а между тем для христиан
Он добрый, а для магометан такой строгий?" "Это оттого, - отвечал Шамиль, -
что Иса (Иисус - Авт.) ваш добрый. А наш пророк сердитый, да и народ у нас
буйный, и потому с ними следует обращаться строго".
Очутившись как-то в Царском Селе и подивившись лишний раз роскоши и размаху
"гяуров", Шамиль замер перед величественной статуей Спасителя. Помолчав
минутку, он сказал своему другу - полковнику жандармов Богуславскому: "Он
многому прекрасному учил вас. Я тоже буду ему молиться. Он мне счастье
даст". И это, по всей видимости, не было позой. Видя терпимое отношение
русских к исламу, он- также терпимо стал относиться к "неверным". Как-то
раз полковник Богуславский спросил Шамиля: "А что если бы Шуаннат сделалась
христианкой, взял ли бы ее к себе как жену?" - "Возьму!" - решительно
ответил имам.
Вопреки своим годам Шамиль сохранил почти что юношеское любопытство ко
всему, что его окружало. Как-то раз он пожелал посетить казармы калужского
гарнизона, откушав там каши, а в другой раз - Хлюстинскую больницу. Проходя
одну за другой палаты, он наткнулся на раненого своего солдата. Узнав, что
горца лечат так же внимательно и тщательно, как и русских, Шамиль был
потрясен. Позже, встретив на улице еще двух горцев (к удивлению имама, не
закованных в цепи), он завел разговор со своей "нянькой" - капитаном
корпуса жандармов Руновским. "Теперь только я вижу, как дурно содержал
княгинь (Орбелиани и Чавчавадзе, взятых в плен в 1854 году. - Авт.), но я
думал, что содержал их очень хорошо. Я вижу в Калуге сосланных сюда двух
горцев, они ходят здесь на свободе, получают от государя содержание,
занимаются вольной работой и живут своими домами. Я не так содержал русских
пленных - и от этого меня так мучит совесть, что я не могу этого выразить
словами".
Находясь в России, пытливый до мелочей имам невольно сравнивал родной
Кавказ с огромной страной, в которой он очутился, удивляясь ее размаху и
развитию. Однажды его привезли посмотреть губернскую гимназию, в которой
Шамиль попросил непременно показать ему физический кабинет. Наткнувшись там
на корявый кусок магнита, имам долго с ним играл, радуясь тому, как он
притягивает всякие железячки. Но в гимназии Шамилю так и не смогли
объяснить, зачем русских детей учат русскому же языку. И совершенно
озадаченным стал Шамиль, посетив позже русский флот в Кронштадте, монетный
двор в Петербурге, фарфоровый и стеклянный заводы... "Да, я жалею, что не
знал России и что ранее не искал ее дружбы!" - произнес Шамиль со вздохом,
подъезжая к Калуге.
Летом 1861 года Шамиль со своим сыном Кази-Магомедом и двумя зятьями
отправились в столицу просить у Александра II разрешения ехать в Мекку. Но
Александр II ответил уклончиво, давая понять, что пока не время... Позднее
Шамиль красноречиво писал об этом эпизоде своему покровителю князю
Барятинскому: "Краснею со стыда перед Его Императорским Величеством и перед
тобою, Князь, и раскаиваюсь, что высказал желание ехать в Мекку. Клянусь
Богом, я не высказал бы моих задушевных желаний, если бы знал, что Кавказ
еще не замирен. Не высказал бы потому, чтобы Император и ты, Князь, не
подумали бы обо мне чего дурного! Если я лгу, то пусть поразит меня и все
мое семейство кара Божия!" (Просьбу Шамиля Александр II исполнил. В 1871
году Шамиль посетил гробницу пророка Магомета, но вернуться в Россию ему
уже не пришлось: смерть настигла имама в Медине.)
Постепенно, по свидетельству приставленного к имаму офицера, надзор за
"стариком", как называли за глаза Шамиля, стал почти незаметным. Никто его
уже и не воспринимал как военнопленного. Но интерес к нему не угасал. У
Шамиля часто интересовались о тех жестокостях, которые он совершал над
людьми. Имам на это отвечал философски: "Я был пастырь, а те были моими
овцами, чтобы их держать в повиновении и покорности, я должен был
употреблять жестокие меры. Правда, много людей я казнил, но не за
преданность к русским - они мне никогда ее не высказывали, - а за их
скверную натуру, за грабеж и за разбой, поэтому я не боюсь наказания от
Бога". На вопрос, почему он не сдался раньше, он отвечал как человек чести:
"Я был связан своей присягой народу. Что сказали бы про меня? Теперь я
сделал свое дело. Совесть моя чиста, весь Кавказ, русские и все европейские
народы отдадут мне справедливость в том, что я сдался только тогда, когда в
горах народ питался травою".
Как-то вечером Шамиль тихонько постучал в комнату своей новой "няньки"
Чичагова и, с минуту помолчав, вдруг спросил:
"Чем и как лучше я могу доказать, как я обожаю своего Государя?" Ответ
напрашивался сам: присяга на верноподданство. И Шамиль не заставил себя
долго ждать. Имам написал Александру II письмо, ставшее своего рода
политическим завещанием Шамиля потомкам: "Ты, великий Государь, победил
меня и кавказские народы, мне подвластные, оружием. Ты, великий Государь,
подарил мне жизнь. Ты, великий Государь, покорил мое сердце благодеяниями.
Мой священный долг как облагодетельствованного дряхлого старика и
покоренного Твоею великою душой внушить детям их обязанности перед Россией
и ее законными царями. Я завещал им питать вечную благодарность к Тебе,
Государь, за все благодеяния, которыми ты меня осыпаешь. Я завещал им быть
верноподданными царям России и полезными слугами новому нашему
отечеству"...
Шамиль принял присягу 26 августа 1866 года вместе со своими сыновьями Кази-
Магомедом и Шафи-Магомедом в зале калужского Дворянского собрания.
Чем было это столь странное, на 180 градусов, обращение имама Шамиля из
последовательного врага России в ее верноподданного? Был ли этот поворот
искренним или же это было лишь притворство? Никто, пожалуй, кроме самого
Шамиля, не ответит на этот вопрос. И все-таки, думается, что имам был
искренен. С чего ему было двуличничать? Это был смелый и порядочный
немолодой уже человек, так что не из трусости же он принял дружбу со
вчерашними своими неприятелями. Что ему угрожало? В конце концов, находясь
в ссылке, побежденный Шамиль мог бы просто замкнуться в четырех стенах. Но
нет, он сам идет навстречу своим прежним противникам. Думается, что это
было проявление настоящей мудрости, преклонявшейся перед великодушием и
величием бывших врагов.

Июньским днем 1797 года, в семье коваля Денгава из дагестанского селения Гимры родился мальчик, которого назвали Али. Здоровье ребенка было очень слабым. С каждым днем он буквально угасал.

Гимры – село высокогорное, и увидеть орлов здесь можно часто. Как-то раз, сельчане увидели орла с большими белоснежными крыльями, который кружил над домом Денгава, будто высматривая что-то. Вдруг он бросился к земле и тут же обратно взмыл к небу. Тут-то все и увидели, что он поймал во дворе коваля большую змею. Это стало добрым знаком для родителей Али. Они решили сменить имя мальчику. По преданию, это помогает, когда нужно «обмануть» злых духов. Али получил имя Шамиль.

С этих пор мальчик начал крепнуть. Он значительно обгонял своих сверстников по росту и развитию. Ему не было равных в учебе, борьбе, стрельбе и скачках. К учебе он относился крайне серьезно и с большим интересом. Чтение было его любимым занятием. После того, как школьный педагог вызвал Денгава, чтобы сообщить, что ему больше нечему научить его сына, мальчик решил отправиться по соседним аулам в поисках знаний.

В путь он отправился вместе со своим старшим товарищем Гази-Мухаммадом. Друзья проходили обучение у лучших мудрецов того времени: Джамалуддина Казикумухского, являющегося потомком пророка Мухаммада, и Магомеда Ярагского, который поспособствовал изменению мировоззрения Шамиля и Гази-Мухаммада.

Вернувшись, они уже не хотят жить по-прежнему. В них горит огонь справедливости. Им хочется изменить уклад жизни горцев, сделав их жизнь более достойной.

В 1829 году, на съезде представителей народов Дагестана Гази-Мухаммаду присваивается почетное звание имама. Шамиль становится его правой рукой во всех делах.

Стоит отметить, что , к тому времени, шла уже полным ходом, поэтому товарищам приходилось решать вопросы обустройства сел в перерывах, между ожесточенными боями.

Всего два года пробыл на своем посту Гази-Мухаммад. В одном из боев, он, Шамиль и несколько мюридов оказываются окруженными в гимринской башне. Сдаваться никто не собирался, но уйти живыми шансов не было никаких. Гази-Мухаммад распахнул ворота башни, выходя к своей смерти от пуль царской армии с гордо поднятой головой.

Шамиль, взобравшись наверх башни, спрыгнул оттуда вниз. Так как башня находилась на небольшом пригорке, ему удалось таким образом перескочить своих врагов, приземляясь уже позади них. Естественно, за ним началась погоня. Однако, путем жесткого сопротивления, ему удается отбиться от своих преследователей.

Обессиленный Шамиль лежал на поляне. Он не верил, что ранения позволят ему выжить, он просто ждал часа смерти. И тут он вновь увидел в небе того же самого орла, который в детстве прилетал к ним во двор. Это вселило надежду и придало сил. Ему удалось добраться до лекаря Абдул-Азиза, который был другом его отца. А встав на ноги, после долгих месяцев лечения, он женится на дочке Абдул-Азиза.

Нелегкий пост имама

Решив избрать нового имама, люди хотели видеть на этой должности Шамиля. Однако тот отказался от такого почетного звания, сказав, что пока еще не готов к этому посту, но в любом сражении все могут на него рассчитывать. Имамом был избран Гамзат-Бек, которому так же, как и Гази-Мухаммаду, был уготован очень короткий срок правления. Через два года Гамзат-Бек был предательски убит в мечети, куда он пришел на молитву.

В 1834 году в ауле Ашильта, единогласным решением, имамом назначают Шамиля. Имам Шамиль, краткая биография которого невозможна, так как жизнь его череда выдающихся многочисленных событий. Работал он постоянно. Имамат, созданный им, был разделен на несколько округов, которые назывались «наибства». В каждом округе был назначен наиб, который строго следил за исполнением всех указаний имама.

При Шамиле был создан Верховный совет, казна, некое подобие армии и военные чины. Шамиль запретил кровную месть и ввел законы и штрафы, о чем раньше здесь никто не мог и подумать. Через шесть лет Шамиля признает имамом и чеченский народ.

Заложник царя

Столицей имамата был аул Ахульго у стен которого и произошла одна из самых кровопролитных битв Кавказской войны. В 1836 году царской армией, под командованием генерала Граббе, продолжалась несколько месяцев. Горцы не сдавались. Гибли не только мужчины, но и женщины с детьми. Несмотря на полную блокаду, сдаваться никто не соглашался.

Граббе, через парламентера, предложил Шамилю сдаться вместе со своим восьмилетним сыном Джамалуддином, тогда он гарантировал прекращение осады. Шамиль ответил отказом. Штурм возобновился с новой силой. Уже практически не осталось мужчин, которые могли бы сдерживать атаки. Зная, что Джамалуддину не причинят зла, Шамиль был вынужден отдать своего сына в заложники, спасая оставшихся сельчан. Сам он, с небольшим отрядом, сумел прорваться в соседнюю Чечню.

Джамалуддин был увезен в Россию и определен в кадетский императорский корпус для сирот. Были у имама еще три сына и две дочери, но все последующие 15 лет его душа болела за ребенка, который воспитывался теперь чужими людьми. Случай помог Шамилю снова увидеть своего ребенка. Его отряд захватил поместье армянского князя Чавчавадзе, пленив княгиню и ее сестру. Княгинь было решено обменять на сына Шамиля. Пока ожидался ответ от царя Николая Первого, их поселили в доме Шамиля. Позже, графиня Чавчавадзе отзывалась о Шамиле, как об образованном и обаятельном человеке.

В 1840 году Шамиль женится во второй раз. Его избранницей становится дочь зажиточного купца из Моздока Анна Улуханова, попавшая в плен к горскому отряду. Однако, полюбив имама всей душой, она согласилась принять ислам и стать женой Шамиля. До конца жизни Шамиль был влюблен в свою Анну, которая взяла себе мусульманское имя Шуанат и родила ему пятерых детей.

Джемал-Эддин Шамиль – так звали Джамалуддина русские, к этому времени уже имел звание корнета, был доволен своей службой и любил Россию. Перед возвращением на Родину, он был приглашен во дворец, где Николай Первый просил его передать отцу, что он хочет мира.

Отвыкший от горного климата и горской жизни, 26-летний Джамалуддин заболевает чахоткой и умирает, до последнего дня прося отца примириться с Россией.

Почетный пленник

После вступления на престол императора Александра Второго Кавказская война начала свою завершающую фазу. Князем Барятинским, который был другом детства нового царя, подкупались самые ключевые фигуры на Кавказе. Это и сломило имамат Шамиля. Процветала разрозненность и повсеместное предательство имама.

Понимая свое бессилие, Шамиль все же рассчитывал продержаться на вершине горы Гуниб, отбиваясь от царских отрядов. Но, силы были не равны. Чтобы спасти тех, кто остался, Шамиль принимает решение сдаться.

25 августа 1859 года произошла историческая встреча имама с князем Барятинским у подножия Гуниба. Барятинский встретил Шамиля, ничем не задев его достоинство, а наоборот, проявив все возможное уважение. А уже в середине сентября Александр Второй встретился с Шамилем и даже вручил ему золотую саблю, поблагодарив его за сделанный шаг к созданию мира.

Шамиль побывал в нескольких российских городах, не переставая удивляться красоте и величию России. А особенно он поражался тому, как его встречают люди. Он считал, что они обязаны его ненавидеть, но его встречали везде как героя, называя Кавказским Наполеоном.

Поселили Шамиля в Калуге. Ему с семьей был выделен красивый трехэтажный дом. Шамиль часто выезжал, знакомился с бытом людей, посещал госпитали, где лежали раненые солдаты царской армии, следил за театральной жизнью. Словом, это не была жизнь пленника, это была жизнь почетного гостя.

В 1861 году Шамиль обращается к императору с просьбой, о поездке к мусульманским святыням в Мекку. Пригласив Шамиля и его старшего сына Гази-Магомеда в Царское село, Александр пообещал отпустить его, но только позже. Пока, он считал это нецелесообразным, так как в горах еще не все было замирено.

Сын Шамиля Магомед-Шапи поступает на службу к Александру в Кавказский эскадрон. Третья жена Шамиля Загидат подарила имаму сына Магомеда-Камиля уже в Калуге. Здесь же, Шамиль принимает присягу на верность императору.

Годы брали свое, Калужский климат перестал подходить имаму, и было принято решение о переезде в Киев. Перед отъездом, Шамиль сходил на кладбище, попрощаться с семнадцатью родственными могилами, которые он оставлял здесь.

Сидя на берегу Днепра в Киеве, Шамиль понимал, что настало время отправляться в свой последний поход. Он снова просит императора о поездке в Мекку, обещая, что сыновья его останутся. И вот, разрешение получено. 16 февраля 1869 года Александр Второй дает свое согласие. Сбылась самая заветная мечта имама Шамиля.

Скончался имам Шамиль биография которого будет пересказываться еще не одну сотню раз, 4 февраля 1871 года, после завершения своего паломничества, в Медине. Там же он и был похоронен на кладбище Аль-Бакия, где покоятся еще очень многие досточтимые люди мусульманского мира.

История Имама Шамиля лишнее подтверждение того, что никогда не поздно переосмыслить свои взгляды и найти общий язык даже с самым сильным противником.

Прошёл 141 год, как покинул этот бренный мир величайший учёный своего времени, защитник и опора религии, борец за свободу кавказских горцев, шейх накшубандийского тариката, великий имам Чечни и Дагестана Шамиль.

В арабском языке его имя звучит как Шамвиль, и сам имам любил, чтобы к нему обращались именно так. В старых рукописях имя имама также пишется как Шамвиль.

25 августа 1859 года по соглашению мирного договора между имамом Шамилём и фельдмаршалом Барятинским прекратилась Кавказская война, длившаяся более тридцати лет.

Будучи в Киеве 18 марта 1869 года, Шамиль получает разрешение совершить паломничество на Святую землю. Узнав радостную весть, он первым делом совершил шукру-намаз, выражая благодарность Всевышнему Аллаху.

В 1870 году, совершив паломничество, имам переезжает в город (мир ему и благословение) – . В Медине его встретили потомки Посланника Аллаха (мир ему и благословение) и губернатор города Хафиз-паша. Мединцы поселили имама в доме досточтимого шейха Ахмада Рифаи, который являлся саййидом – потомком Пророка (мир ему и благословение).

В своей книге «Блеск горских сабель», посвящённой жизни имама Шамиля, Мухаммад Тахир аль-Карахи пишет: «Передал хаджи Абдуллах, внук хаджи Абдуррахмана Согратлинского, со слов шейха, проницательного имама, учёнейшего нашего господина, кутбу людей тариката и опоры людей Шариата Ахмада аль-Мадани ар-Рифаи следующее: «Когда этот известный шейх, воин за веру, поддерживаемый помощью Аллаха, победоносный Шамвиль увидел купол мечети господина всех Пророков, то в изобилии потекли его слёзы, тяжело вздыхал он и покорно и смиренно сказал с трепетом в сердце: «О Владыка! О мой Господин! Если моё намерение, мои старания, усилия и мой джихад перед Тобою чисты и находят одобрение у Твоего посланца, то не удаляй меня от соседства с Твоим Пророком (мир ему и благословение), дай мне умереть на священной земле Твоего любимца, покажи мне его лицо, награди меня его любовью, воскреси меня вместе с теми, кто всегда окружает Пророка (мир ему и благословение) на том свете, и не лишай меня его заступничества».

Затем имам, да очистит Всевышний Аллах его душу, в ночь заклания – (Курбан-байрам) 1287 году по хиджре (3 февраля 1871 г. по григорианскому календарю) переселился к чистоте Его милости. Имама с большим почётом и уважением похоронили на кладбище «аль-Бакия» за надгробным мавзолеем Аббаса – дяди Пророка (мир ему и благословение).

Передавал упомянутый Абдуллах со слов этого шейха о том, что собравшиеся для молитвы на его похоронах жители Медины из учёных, суфиев и обладателей «аль-ахвал» плакали и говорили: «О султан Ислама! О венец муджахидов! О защитник религии! Смерть твоя – великое бедствие». К его телу на местности «ал-Бакия аль-Гаркад» столпилось неисчислимое множество народа, желающих снискать благословения (баракат).

Когда умер шейх Шамвиль (да будет свята его душа) его тело принесли к месту благодатной могилы Мухаммада (мир ему и благословение) и оставили для заупокойной молитвы над ним. Старший из их шейхов обратился с мольбой к Всевышнему Аллаху за Шамвиля, а все остальные повторяли: «Амин!». Этот старший из шейхов сказал, обращаясь к могиле Мухаммада (мир ему и благословение), следующее: «Поистине, шейх Шамвиль приложил все усилия для распространения твоего Шариата, ради которого ты был послан. Он справедливо сражался на пути Аллаха Всевышнего за веру, для возвеличения религии твоей…

…Затем он отправился в священный дом Аллаха и к твоей благородной могиле. И, истинно, мы, все присутствующие, ища у тебя заступничества для него и свидетельствуя в его пользу об этом упомянутом приложении всех усилий Шамвилём, все до единого – перед тобой. Итак, прими же свидетельствование от нас и возьми его, и поставь перед собою для заступничества перед твоим благородным подателем Владыкой».

Шейх Ахмад ар-Рифаи повелел сделать на надмогильном камне имама Шамиля такую запись: «Могила шейха Шамвиля, борца за правое дело, в теле его оказалось двадцать ран, полученных от неверных и людей порока. Это могила познавшего Аллаха и борца за правое дело, двадцать пять лет ходившего по пути Аллаха, славного, превосходного учёного, имама, повелителя правоверных (амируль муминин), аль-хаджи шейха Шамвиля ад-Дагестани. Да простит его Аллах, его родителей и детей, и тех, кто посетит его могилу. Фатиху за его светлую душу».

Без сомнения Шамиль является из авлия (любимцев) , его деяния и баракат остались на земле даже после его смерти и останутся до Судного дня. Счастлив тот, после смерти которого остались его благородные деяния.

Пусть Всевышний Аллах не лишает нас бараката и шафаата (заступничества) великого имама, шейха Шамиля! Амин!

Мурадулла Дадаев

Хал (мн. ч. ахвал) – это, как говорят люди Истины (ахл аль – хакк), нечто духовное, что находит на сердце без искусственных усилий, без вызывания его и старания приобрести, из веселья или грусти, подавленности или почтительного страха, которые исчезают из-за проявления качеств плотской души (нафс), независимо, следует за ними что-то похожее или нет. Когда это упрочится, то называется «макамом». Ахвал – дары, макамат – приобретённое. Ахвал идут от источника щедрости, а макамат достаются в результате усердия.