Проблемы юридического статуса каспийского моря: позиции прикаспийских государств. Прикаспийские государства готовятся к "разделу" Каспия

Геополитика Каспийского региона

М.Г. ЖУЛИНСКИЙ
аспирант кафедры экономической и социальной географии
Московского педагогического государственного университета,
учитель географии школы № 96 г. Москвы

Каспийский нефтедобывающий регион включает в себя Каспийское море и окружающие его нефтегазоносные территории Азербайджана, России, Казахстана, Туркмении и Ирана. Доказанные запасы нефти в Каспийском регионе составляют 5,1 млрд т, доказанные запасы газа - 8 трлн м 3 . С 1998 по 2004 г., по мере подтверждения новых запасов нефти в регионе, их величина относительно мировых доказанных возросла с 2,6 до 3,3%. Общемировая доля региона по доказанным запасам газа составляет около 5%. Большая доля доказанных запасов нефти приходится на Казахстан (3,6 млрд т) и Азербайджан (1 млрд т). Запасы нефтяных месторождений каспийского сектора Туркмении оцениваются в 230 млн т. В российском секторе моря-озера около 300 млн т нефти. Основная часть доказанных запасов газа приходится на Туркмению (2,92 трлн м 3) и российскую часть Прикаспия (2,5 трлн м 3). В каспийском секторе Казахстана выявлено 1,9 трлн м 3 , Азербайджана - 0,72 трлн м 3 газа. В пределах акватории Каспийского моря находятся углеводородные месторождения-гиганты, такие как Азери-Чираг-Гюнешли и Шах-Дениз в азербайджанском секторе, Кашаган в казахстанском.

С конца 90-х годов добыча нефти и газа в Каспийском регионе быстро растет. Добыча нефти с 1992 по 2003 г. возросла почти вдвое: с 40,3 до 76,8 млн т в год; еще большими темпами увеличивается добыча газа: с 1998 по 2003 г. она возросла с 23,7 до 77,1 млрд м 3 в год.

Ныне в Каспийском регионе три главных нефтедобытчика - Казахстан (лидер по объему добычи и доказанным запасам), Азербайджан и Туркмения. Газ добывают те же страны и Россия. Главный разработчик газовых месторождений -Туркмения. Иран добычу нефти и газа на Каспии не ведет. Он имеет спорные с Азербайджаном и Туркменией месторождения и перспективные на углеводороды геологические структуры и, судя по всему, не намерен приступать к освоению своей части Каспийского моря до окончательного урегулирования статуса водоема.

Интерес зарубежных нефтяных компаний к Каспийскому морю определяется исчерпанием мировых запасов минерального топлива. Обеспеченность доказанными ресурсами нефти на сегодняшний день не превышает полувека. Каспийское море по величине своих нефтяных запасов примерно равно Северному морю. Европейские потребители североморской нефти будут постепенно переориентированы на потребление ресурсов Каспия.

Современные процессы глобализации не могли не затронуть богатый стратегическими топливными ресурсами Каспийский регион, который будучи расположен в центре Евразии, оказался в переходной зоне между Западной и Восточной цивилизациями, между богатым Севером и бедным Югом. Главных геополитических игроков в в прикаспийском регионе можно объединить в четыре группы.

Во-первых, это экономически и политически значимые для современного мира страны, имеющие свои интересы вдали от своих государственных пределов, - США, страны ЕС. В недалеком будущем к ним смогут прибавиться Китай и Япония. Во-вторых, это страны, прилегающие к Каспийскому региону (либо расположенные относительно недалеко от него) и соперничающие между собой за расширение своего влияния в регионе или за контроль над потоками энергоресурсов из него: Грузия, Армения, Узбекистан, Афганистан, Украина, Болгария, Греция и др. В-третьих, это страны, имеющие в Каспийском регионе интересы идеологического характера, выражающиеся в виде панисламизма (братства всех исламских народов) - Саудовская Аравия, Пакистан, ОАЭ - и пантюркизма (объединение народов, говорящих на тюркских языках, в границах единого государства) - Турция. И, наконец, в-четвертых, сами страны Каспийского региона, в числе их Россия.

Рассмотрим теперь стратегию различных стран или их групп в Каспийском регионе.

Соединенные Штаты Америки и страны ЕС

создав мощную и многокомпонентную экономику, заинтересованы в ее сохранении и дальнейшем развитии. В США проживает 4,5% мирового населения, но на них приходится 22% совокупного ВВП стран мира. Борьба за топливные и иные минеральные ресурсы между странами «богатого Севера» и «бедного Юга» неизбежна, так как рост ВВП и потребления ресурсов в развивающихся странах опережает этот рост в развитых странах. По мнению аналитиков, за весь 2005 г. общий рост ВВП в развитых странах не превысил 4%, в развивающихся составил почти 6%.

Вашингтон видит себя в роли гаранта стабильности, необходимой для обеспечения свободного потока нефти из Каспийского региона на западные рынки. Каспийская нефть (пусть даже и не в таких больших объемах, как ожидалось ранее), во-первых, расширит для США выбор поставщиков топлива, уменьшив, таким образом, зависимость от какого-либо одного поставщика, например стран ОПЕК. Во вторых, расширение числа поставщиков ставит нефтеэкспортеров в определенную зависимость от США, что создает рычаги воздействия на эти страны в случае проведения ими политики, неугодной вашингтонской администрации.

Для США развитие других государств противоречит их национальным интересам. Из принятой в 1998 г. стратегии национальной безопасности на XXI в., США оставляют за собой право применять военную силу против тех стран, развитие которых не будет устраивать Соединенные Штаты. Сейчас для Вашингтона очень важно создание и поддержание эффективных рычагов воздействия на государства и группы государств, потенциально способных бросить вызов США. Для этого американцы стараются взять под контроль основные потоки финансов и грузов, воспрепятствовать научному сотрудничеству стран в неугодных Соединенным Штатам сферах (например, сотрудничеству России и Ирана в области ядерной энергетики).

Во время президентского срока Б. Клинтона США объявили Каспийско-Черноморский регион зоной своих жизненных интересов. Его значимость для США стала настолько велика, что проблемы Каспийского региона были выделены администрацией США в отдельное направление внешней политики: были созданы специальный отдел по региону, целевая рабочая группа в составе Совета безопасности при президенте, был учрежден пост специального советника президента и госсекретаря по вопросам энергетики Каспийского региона.

После террористических актов в сентябре 2001 г. во внешней политике США возросла военная составляющая. Для усиления собственной безопасности США включили в сферу своего геополитического влияния вместе с прикаспийскими странами (Азербайджан, Казахстан и Туркмения) остальные страны Средней Азии и Закавказья, которые могут повлиять на положение в Каспийском регионе (Киргизия, Таджикистан, Узбекистан, Грузия). США принадлежит идея создания сил немедленного реагирования, охраняющих объекты нефтедобывающей и транспортной инфраструктуры в Каспийском регионе. Руководство среднеазиатских и закавказских стран в целом охотно поддержало новые инициативы США.

Экономическая нестабильность в прикаспийских странах, неурегулированный статус Каспийского моря, военно-политические конфликты (карабахский, абхазский, югоосетинский) в регионе являются объектами американской политики. С одной стороны, они создают угрозу американским интересам в регионе. С другой же - эти неблагополучные процессы используются американцами для обоснования своего политического и экономического присутствия в регионе в качестве советников и миротворцев.

В отличие от США, страны Евросоюза в Каспийском регионе имеют почти исключительно экономические интересы. Главная цель - обеспечение собственной энергетической безопасности в XXI в. Новый поставщик нефти и газа уменьшает зависимость Европы от ближневосточной и российской нефти. Нефтяные запасы Северного моря могут иссякнуть уже через 10-15 лет. Поэтому, например, в Германии за последние 3 года доля каспийской нефти возросла с 1 до 7% в общем энергопотреблении. Вторая цель некоторых стран ЕС в Каспийском регионе - сохранение и развитие собственной нефтедобывающей отрасли за счет работы своих нефтяных компаний на более богатых месторождениях за пределами своей страны. Такую стратегию осуществляют «Statoil» (Норвегия), «British Petroleum» (Великобритания), «Total» (Франция) «Eni» (Италия).

Страны-соседи Каспийского региона

Интересы стран-соседей Каспийского региона лежат в плоскости евро-американской стратегии по созданию западного вектора транспортировки каспийских энергоресурсов. При этом нельзя сказать, что эти страны так же остро заинтересованы в транзите каспийских энергоресурсов, как США или Западная Европа. Для обеспечения своих потребностей в энергоресурсах им достаточно получить доступ даже к незначительной доле потока нефти или газа на Запад.

Из этой группы стран только Грузия, которая практически не имеет своих запасов нефти и газа, жизненно заинтересована в транзите каспийских энергоресурсов. Проходящие через ее территорию нефтепроводы Баку-Супса и Баку-Тбилиси-Джейхан, а также строящийся газопровод Баку-Тбилиси-Эрзурум способны дать значительные отчисления на восстановление лежащей в руинах грузинской экономики. При этим новые маршруты транспортировки углеводородов призваны уменьшить энергетическую зависимость от России, ослабить экономическое и политическое влияние великого северного соседа в Закавказье.

Турция занимает особое место в геополитике Каспийского региона. Эта страна активно участвует в создании и укреплении западного вектора транспортировки каспийских энергоресурсов, причем в обход не только России, но и своих же проливов Босфор и Дарданеллы. Американо-турецкая стратегия создания многовекторности энергопотоков из Каспийского региона является борьбой против трубопроводной монополии России, через территорию которой пока идет основной поток нефти и газа из Каспийского региона. Через Россию проходит и самый мощный из существующих каспийских нефтепроводов - нефтепровод Каспийского трубопроводного консорциума (КТК). Пропускная способность его первой очереди 28 млн т нефти в год, труба соединяет западноказахстанские месторождения (в том числе и крупнейшее из них - Тенгиз) с российским портом Новороссийск.

Прикаспийские государства

Политика самих прикаспийских государств - Азербайджана, Казахстана и Туркмении направлена на скорейшее привлечение иностранных инвестиций для разработки своих углеводородных ресурсов, создание новых трубопроводов, уменьшающих транспортную зависимость от России. Наиболее ярко подобная стратегия выражена у Азербайджана. Причины того - самое западное положение в регионе, хорошая геологическая изученность морского дна, прозападная ориентация политической элиты и тесные культурные связи с Турцией.

Казахстан оказался в трудном геополитическом положении. Ему приходится играть на противоречиях между Россией, США и КНР. Допустив западные нефтяные компании к разработке своих нефтяных и газовых месторождений, Казахстан заинтересован в развитии западных маршрутов транспортировки углеводородов. Однако ему не так просто, как Азербайджану, избавиться от России при выборе маршрутов транспортировки нефти - в силу своего географического положения и тесных экономических связей.

Туркмения экспортирует газ на северо-запад через территорию России по системе газопроводов Средняя Азия-Центр, а также в Иран, куда недавно был проведен газопровод Корпедже-Корд-Куй. Такие маршруты транспортировки определяются самим географическим положением страны. Экспорт газа по дну Каспийского моря при существующих мировых ценах нерентабелен. Во внешней политике Туркмения придерживается стратегии нейтралитета, что облегчает ей выбор новых маршрутов транспортировки газа. Нефтяные запасы Туркмении малы и не привлекают зарубежные компании.

Иран не заинтересован в скором освоении каспийских месторождений. Имея значительные запасы нефти и газа в Персидском заливе, эта страна рассматривает Каспийское море как резервный бассейн нефти и газа. Очевидно, что Иран заинтересован в сохранении природной среды Каспия. Иран сам не ведет добычу нефти и газа на Каспии, но закупает определенное количество нефти и газа у Туркмении и Казахстана. Ему это выгодно, поскольку каспийское топливо идет на энергоустановки удаленного от Персидского залива севера страны, при этом эквивалентные объемы иранских углеводородов отправляются на экспорт.

Важнейшие трубопроводы Kаспийского региона**

Российские интересы в Каспийском регионе

В условиях, когда Каспийский регион из задворок СССР превратился в важный объект мировой геополитики, выбор Россией верной стратегии в отношении этого региона чрезвычайно важен для сохранения ее экономической и военной безопасности. Нужно признать, что в настоящее время внешнеполитические усилия, предпринимаемые нашей страной для подтверждения своего высокого статуса в регионе, явно недостаточны. Действия России на Каспии в постсоветский период либо являлись ответом на инициативы прикаспийских соседей по СНГ*** , либо были подчинены интересам национальных нефтедобывающих компаний (ЛУКОЙЛ, ЮКОС и др.), которые отнюдь не всегда совпадают с государственными.

Сегодня основные направления политики России на Каспии заключаются в следующих основных позициях:

Стремление контролировать как можно больший объем экспортируемых каспийских углеводородов,

Представить «Газпром» монополистом транспортировки газа из Средней Азии,

Расширить свое участие в проектах добычи каспийских нефти и газа, главным образом в казахстанском секторе акватории.

Общий недостаток этой стратегии - ее узость и недальновидность. Российские интересы в регионе пока не обеспечивают безопасности, не препятствуют грубой экономической и военно-политической экспансии Запада, ведут к подрыву экологического равновесия Каспия, повышают взрывоопасность региона, приводя к росту социальных проблем.

В геополитике России чрезвычайно актуальна проблема обеспечения ее национальной безопасности. Современная внешняя политика, проводимая по принципу «Ребята, давайте жить дружно!», губительна для России. Стабильное и безопасное развитие России невозможно без противоречия Западу во главе с США. История показывает, что положение российского государства между цивилизациями Запада и Востока является геополитически неблагоприятным, его можно сравнить с положением между молотом и наковальней. России (СССР) исторически свойственна роль миротворца, лидера на Евразийском пространстве. Для предотвращения развития дестабилизирующих сил на Каспии, в Средней Азии и Закавказье Россия должна определить для себя твердые принципы внешней политики.

Пути экспорта нефти и газа из бассейна Каспия

Карту выполнил Д.В. Заяц с использованием школьной геоинформационной системы
“Живая география”

Доказанные запасы Астраханского газоконденсатного месторождения.

Идея сооружения газопровода Давлатабад-Герат-Кандагар-Мултан-Гвадар (пакистанский порт на Аравийском море) с пропускной способностью 15 млрд м 3 газа в год уже долгое время занимает важное место в туркменской стратегии по расширению рынков сбыта своего газа и уменьшению транспортной зависимости от России.

*** При решении вопроса о разделе акватории Каспийского моря в 90-х годах Россия проявляла непоследовательность и противоречивость. В зависимости от интересов того или иного прикаспийского государства, Россия по-разному предлагала делить Каспий. Прикаспийские соседи, заметив отсутствие у самой России твердой позиции по этому вопросу, стали гораздо меньше прислушиваться к ее мнению.

Аскар НУРША

Аскар Нурша , научный сотрудник кафедры международных отношений и внешней политики Казахстанского государственного университета имени аль-Фараби (Алматы)

В политической лексике термин "Прикаспийский регион" появился после образования четырех новых независимых государств на побережье Каспийского моря в 1991 году, в результате распада СССР и в связи с проблемой освоения их энергетических ресурсов.

Что представляет собой этот регион? Какие устойчивые признаки для него характерны? Прежде всего, таких признаков два: географический и ресурсный (или нефтяной). Прикаспийским регионом (в широком значении) обозначают пять стран, расположенных по периметру Каспийского моря; это Азербайджан, Россия, Казахстан, Иран и Туркменистан. Их принято называть государствами "бассейна Каспийского моря". В дипломатической практике последнего десятилетия именно этот термин используется для обозначения стран региона.

Однако мы не можем относить к этому региону всю территорию России, которая простирается от Балтийского моря на западе до Тихого океана на востоке, полностью территорию Ирана - от Каспийского моря на севере до Персидского залива на юге, а также весь Казахстан, восточные границы которого удалены от Каспия на несколько тысяч километров. Также мы не можем отнести к нефти региона ближневосточную нефть Ирана и углеводороды России в Западной Сибири. В узком значении под "Прикаспийским регионом" следует понимать территорию Азербайджана и административно-территориальные единицы России, Ирана, Казахстана и Туркменистана, примыкающие к Каспийскому морю. То есть речь идет об областях, имеющих непосредственную связь с его геологическими структурами. По этой же причине ряд исследователей относит к Прикаспийскому региону Узбекистан. Следует отметить: в СССР в отношении этих прибрежных областей широко использовался географический термин "Прикаспий", не имевший политического смысла. После распада Советского Союза термин "Прикаспий" по своему смысловому значению фактически был совмещен с термином "Прикаспийский регион".

Для понимания развернувшегося соперничества за каспийскую нефть как региональных, так и внерегиональных государств, прежде всего, необходимо определить значение этой обширной территории в системе международных отношений.

Критерием оценки стратегического значения пространства в данной статье выбран территориально-пространственный фактор, или жесткий "географический детерминизм". Пространственные отношения в регионе предопределяются планетарным противостоянием "Суши" и "Моря". В рамках изучения "фактора пространства" нефть региона в расчет не принималась.

Сложность исследования геополитики Прикаспия, главным образом, в том, что регион не является единым геополитическим пространством. Каспийское море фактически делит его на две самостоятельные подсистемы - западную и восточную, на прибрежный субрегион Центральной Азии и примыкающие к морю регионы Кавказа. Относительное единство региона на севере обеспечивают нависающие континентальные массы России и геополитические оси, исходящие из Москвы по обеим сторонам моря, на юге - прибрежные области Ирана. Ось север - юг по Каспийскому морю является линией разлома его геополитического пространства.

Геополитическое положение Центральной Азии и Кавказа неодинаково. Кавказ не является целостным геополитическим образованием. На западе он ограничен Черным и Азовским морями, на востоке - Каспийским. Склоны Большого Кавказа фактически дробят его территорию на субрегионы. Примыкающие к Каспийскому морю принято включать в состав прикаспийского региона, к Черному - соответственно к черноморскому. Территориальная раздробленность отражена в термине "Черноморско-каспийский регион".

В отличие от Кавказа рельеф Центральной Азии преимущественно равнинный. С трех сторон регион окаймлен естественными границами: Каспийским морем и практически непроходимыми горными хребтами. Картину дополняют песчаные пустыни на юго-западе. Именно по этим естественным рубежам, которые более семидесяти лет способствовали полной изоляции народов региона от южных соседей, проходила государственная граница СССР, что свидетельствует о геополитической логике великих держав при разграничении их сфер влияния. Лишь на севере он примыкает к южным рубежам России, становясь ее своеобразным "южным подбрюшьем". По этой границе регион полностью уязвим перед континентальной экспансией.

Каспийское море - естественный рубеж Кавказа на востоке и Центральной Азии на западе. Прибрежные области имеют статус внутренних периферийных пространств. Это объясняется тем, что доступ стран Центральной Азии к мировым коммуникационным магистралям обеспечивается только сухопутными транспортными коридорами в обход Каспия. Государства Кавказа получают такой доступ через Черное море. Отсутствие развитого морского флота и современной прибрежной инфраструктуры препятствуют интеграции стран, расположенных на противоположных берегах Каспийского моря. Разобщенность субрегионов позволяет говорить о единстве геополитического пространства только с точки зрения потенциальных, но не актуальных геополитических планов, а наличие огромных запасов нефти и газа - об экономических и геоэкономических перспективах Центральной Азии и Кавказа.

Именно как попытку преодолеть свою изолированность следует рассматривать участие государств Центральной Азии и Кавказа в различных транспортных коммуникационных проектах, включающих создание трансконтинентальных автомобильных и железных дорог, а также морских коридоров, которые соединят берега Каспия. Реализация подобных проектов позволит этим странам компенсировать невыгодное геополитическое положение и более активно включиться в мировое хозяйство. Их стремление к интеграции поддерживают ведущие геополитические центры, которые желают получить доступ к региону и контроль над трансконтинентальными транспортными потоками. Так, Европейский союз разработал проект "ТРАСЕКА", направленный на развитие транспортной сети, соединяющей Центральную Азию, Кавказ и Европу. Заинтересованность в возрождении Великого шелкового пути проявляют США. Россия, Иран, Индия и Казахстан активно сотрудничают по проекту "Северный коридор", который обеспечит выход государств, расположенных по периметру Каспийского моря, к Индийскому океану. Развитие магистрали, соединяющей регион Шелкового пути с Японией, предусматривалось правительством Рютаро Хасимото в рамках новой "евразийской" концепции, предложенной в 1997 году. В такой магистрали заинтересован и континентальный Китай, планирующий выйти к Персидскому заливу. Направления транспортных потоков имеют ярко выраженный геостратегический характер и не сводятся лишь к транспортно-экономической проблематике.

Вероятность того, что внерегиональные геополитические центры будут контролировать коммуникации региона, вызывает серьезную озабоченность государств, соприкасающихся с ним. В первую очередь речь идет о России.

Прикаспий имеет стратегическое значение для безопасности новых независимых государств Центральной Азии и Кавказа, а также Китая, Турции, Ирана и стран Южной Азии. Все они составляют уязвимое, политически нестабильное, этнически и религиозно разнородное пространство с неустойчивой геополитической ориентацией. Угроза российским интересам заключается в том, что в регионе могут обрести влияние традиционные соперники России. Помимо России опасения относительно открытости региона проявляют Китай, Иран, Индия. Но в отличие от России они по различным причинам не заинтересованы в его полной изоляции и не стремятся к достижению таковой, поскольку в настоящее время не обладают ресурсами для установления единоличного контроля и исключения присутствия других геополитических центров. Диктату Москвы они предпочитают политику "открытых дверей" и "равных возможностей", но готовы сотрудничать с Россией, чтобы препятствовать усилению в регионе США, ведущих европейских стран, а также Пакистана и Турции. Для достижения краткосрочных и среднесрочных задач держав в регионе здесь вероятным представляется образование временных коалиций, состоящих как из региональных, так и внерегиональных государств. Состав коалиций может меняться, их будущее зависит, прежде всего, от того, какое место займет регион в соперничестве ведущих геополитических центров.

С точки зрения глобальной безопасности регион имеет важное геополитическое положение. Если в "холодную войну" "силы Суши" и "силы Моря" взаимодействовали в береговых секторах Евразии, то после распада СССР "зона взаимодействия" вплотную приблизилась к южным рубежам России. Отныне соперничество ведущих геополитических центров разворачивается не за контроль над поясом береговых зон, а над стратегически важными внутриматериковыми пространствами Евразии. Для ведущих стран Запада значение региона как пространства, опоясывающего "срединные земли" Евразии, является стратегическим. Прикаспий играет важную роль южной "границы-полосы" "осевого ареала" и отделяет внутриконтинентальные пространства Евразии от ее южных прибрежных секторов, препятствуя меридиональной экспансии по оси север - юг. Как узкая пограничная зона он наиболее уязвим для геополитического давления со стороны Хартленда и береговых секторов. В отношении противостояния "сил Суши" и "сил Моря" его геополитическая ориентация имеет важное стратегическое значение. Проатлантическая ориентация способна подорвать могущество "сил Суши", поскольку отдалит внутриконтинентальные пространства Евразии от его береговых секторов. Для "сил Суши" промежуточное пространство - от южных рубежей России до берегов Индийского океана - полоса, площадь которой с геостратегической точки зрения необходимо свести к нулю. Отторжение этого пространства от российского влияния низводит Россию до статуса региональной державы. Для Кремля существует опасность преобразования этой полосы в санитарный кордон. Если Москве необходимо предотвратить образование южного санитарного кордона, то Вашингтону стратегически важнее создать и укрепить его.

Регион имеет важное "культурно-цивилизационное значение" как буферная зона, в которой соприкасаются мировые религии и культуры. Религиозный и этнический факторы, несомненно, усиливают его уязвимость перед внешним воздействием. Принято считать, что большим потенциалом конфликтности обладают южные рубежи России. Так, на Северном Кавказе соприкасаются ислам и православие; по линии границ России и Центральной Азии с Китаем - православие, ислам и конфуцианство. А южные границы региона доходят до стран Среднего Востока, расположенных внутри исламского мира. На мой взгляд, проблема конфликтности в регионе в меньшей степени имеет отношение к религиозным противоречиям, она вызвана стремлением этносов отстоять свой уклад жизни. К столкновению приводит нежелание народов с различной культурой сосуществовать на одной территории. В таком случае они готовы даже силовыми средствами вытеснить чуждую культуру за ее пределы.

Многие исследователи считают, что политическую ситуацию в регионе определяет тюркский фактор. Действительно, проживающие по периметру Каспийского моря азербайджанцы в Азербайджане и Иране, туркмены в Туркменистане и Иране, казахи в Казахстане и прикаспийских областях России, кумыки и ногайцы России относят себя к тюркским этносам. Это, конечно, важный аргумент, но одного осознания принадлежности к "тюркскому миру" недостаточно для политического объединения. Необходимо отметить, что вопрос политического сотрудничества тюрков затрагивает проблему сепаратизма. Сепаратизм тюркских этносов в южных регионах России беспокоит Кремль, который считает своей стратегической задачей препятствовать объединению тюркских политических образований в протурецкий и проатлантический альянс. Проблема уйгурского сепаратизма занимает ведущее место в отношениях Китая со странами Центральной Азии. Туркменское и азербайджанское националистические движения в Иране также являются потенциальными дестабилизаторами обстановки. Политическое объединение, провоцирующее сепаратистские движения тюркских этносов, будет представлять серьезную угрозу для соседних нетюркских государств и способствовать их взаимодействию перед лицом общей угрозы. Необходимо также отметить, что сепаратизм не отвечает интересам Казахстана, который не желает обострять отношения с Китаем по вопросу о Синьцзяне и с Россией - по своим северным областям, где живут этнические русские. Признание права тюркских народов России и Китая на самоопределение невозможно также для Турции, на которую давит проблема курдской государственности. В "замораживании" вопроса самоопределения малых народов заинтересованы, наконец, все государства Кавказа, где за последние пятнадцать лет межэтнические конфликты приняли наиболее жесткие формы. Очевидно, что существующая форма и уровень сотрудничества в регионе вполне устраивают тюркские государства, которые не желают форсировать события и отдают предпочтение эволюционному развитию отношений.

"Фактор пространства" занимает важное (но не исключительное) место в соперничестве ведущих держав. Для освоения крупных запасов нефти и газа нужны масштабные финансовые ресурсы, которых у прикаспийских государств нет. Привлечение иностранного капитала усиливает роль международных нефтяных компаний и государств, преследующих в регионе не только экономические, но и политические цели. В начале 1990-х годов некоторые аналитики сравнивали запасы нефти Прикаспия с ресурсами Персидского залива и ожидалось, что она если не вытеснит, то составит серьезную конкуренцию ближневосточной нефти и диктату стран (ОПЕК), ее экспортирующих.

Стратегическое значение каспийской нефти сводится, на мой взгляд, к четырем группам факторов. К первой следует отнести сугубо экономические, сулящие прибыль от ее добычи, продажи и транспортировки; ко второй группе - предусматривающие политические дивиденды. Третья группа включает военно-стратегические преимущества. К четвертой группе относятся геоэкономические факторы. Но прежде чем перейти к изучению вышеуказанных факторов, необходимо выяснить, о каких объемах углеводородов в регионе идет речь.

Наиболее оптимистичные данные о запасах каспийской нефти представлены экспертами США. Согласно докладу Энергетического информационного управления, ее доказанные запасы составляют от 16 до 32,3 миллиардов баррелей, а возможные запасы - 163 миллиарда баррелей 1 . Хотя эти данные по мере поступления достоверных результатов о геофизических исследованиях шельфа неоднократно корректировались, но, по сравнению с другими статистическими источниками, они самые высокие.

Наиболее скромные цифры представлены российскими специалистами, которые утверждают, что углеводородов на шельфе существенно меньше, чем декларируется. В частности, информационно-аналитический центр "Минерал" оценивает их запасы всего в 2,2 млрд. т нефти 2 .

С учетом определенной политизированности экспертов США и России, более объективными представляются данные международных экономических институтов и транснациональных компаний. Среди специализированных статистических изданий большим авторитетом пользуются сведения, представленные экспертами британско-американского нефтяного альянса "BP/Amoco". По данным ежегодного стратегического обзора мировой энергетики, подготовленным его экспертами, в 1999 году общемировые запасы нефти составили 1 033,8 млрд. баррелей (140,4 млрд. т, ее ежегодная добыча - 3 452,2 млн. т. На страны Ближнего Востока в 1999 году приходилось 65,4% (91,5 млрд. т или 675,8 млрд. баррелей) доказанных запасов и 30,5 % ее мировой добычи (1 052 млн. т), тогда как на все бывшие советские республики -только 6,3% доказанных запасов (9 млрд. т или 65,4 млрд. баррелей) и 10,7% мировой добычи (370 млн. т) 3 .

По данным влиятельного издания "Тhe 1996 International Petroleum Encyclopedia", общий объем доказанных запасов нефти в мире составляет 1 095,7 млрд. баррелей (150,1 млрд. т). Из них на страны Ближнего Востока приходится 654 млрд. баррелей (89,6 млрд. т), или 59,7% мировых запасов. На страны Каспийского региона - 29 млрд. баррелей доказанных запасов (4 млрд. т), или 2,6%. Для сравнения, доля нефти России составляет 136,5 млрд. баррелей (18,7 млрд. т), или 12,5%.

Таким образом, по различным данным, фактические запасы нефти Прикаспийского региона оцениваются экспертами между 15,5 и 30 млрд. баррелей, составляя от 1,5 до 4% (в среднем 2,6%) мировых.

Исходя из объемов разведанных запасов, себестоимости, темпов добычи и отсутствия коммуникаций для ее доставки до потребителя, каспийская нефть не может стать альтернативой углеводородам Персидского залива, как это прогнозировалось в начале 90-х годов.

Очевидно, молодые нефтедобывающие страны региона не станут ключевыми игроками на мировом рынке. Однако при значительных колебаниях цен им вполне может быть отведена вполне значимая психологическая и экономическая роль их регулятора. Если же в регионе обнаружат крупные "кладовые", то стратегическое значение каспийской нефти существенно возрастет. Но в ближайшее время это не решит проблему ее себестоимости и доставки на мировой рынок.

Рассмотрим экономическую группу факторов. Четыре из пяти государств региона входили в СССР, с распадом которого унаследовали плановую экономику, острый экономический кризис и административно-командный опыт решения проблем. Об их самостоятельных контактах с Ираном, минуя руководство СССР, разумеется, не могло быть и речи. Получив независимость, каждое из них выбрало собственный путь экономического развития и разработало свои рецепты выхода из кризиса. Глубина и последовательность их реформ зависят от политической воли правящих элит и унаследованного от Советского Союза потенциала. Испытывая дефицит бюджета, они бросились на поиски твердой валюты, которую не могли получить в ближнем зарубежье, и сконцентрировали внимание на экспорт своей продукции в дальнее зарубежье. Все это не могло не привести к разрыву прежних экономических связей между бывшими республиками СССР. Причем экономические причины этого разрыва были прочно связаны с политическими. Казахстан, Азербайджан и Туркменистан стали искать партнеров за пределами региона не только для того, чтобы ослабить экономическую зависимость от России, но и уравновесить ее возможное политическое давление. Ирану не удалось заполнить образовавшийся вакуум и обеспечить себе полномасштабное экономическое присутствие в регионе. Новые независимые государства учитывали многовековой имперский опыт Ирана, его модель развития и неохотно шли на сотрудничество с ним. Положение усугубили неразвитость прибрежной инфраструктуры и слабая морская торговля через Каспий. Море в большей степени разъединило, чем соединило эти страны. В итоге, несмотря на общность исторического прошлого и по сути схожие экономические проблемы, регион не является целостным экономическим пространством.

Однако с полномасштабным коммерческим освоением месторождений нефти на шельфе Каспия положение может в корне измениться. Уже началось строительство магистральных трубопроводов и других транспортных коммуникаций, которые соединят изолированные области региона.

Во-первых, в условиях экономического кризиса нефть - надежный источник пополнения государственного бюджета. Так, в бюджет Казахстана она вносит 30 %, России, по различным данным, - от 30 до 50 %. Страны региона рассчитывают, что ее запасы позволят привлечь необходимые им для реформирования экономики масштабные инвестиции.

Во-вторых, эта нефть - источник энергоресурсов для ведущих индустриально развитых стран, что связано с истощением либо недостаточным объемом ее традиционных источников. Потенциальными потребителями каспийской нефти являются страны Европы и Восточной Азии. В связи с ожидаемым сокращением добычи в Северном море прогнозируется острая нехватка топливно-энергетических ресурсов в европейских государствах. Бурное экономическое развитие государств Восточной и Южной Азии при сокращении собственной добычи нефти резко увеличит спрос на энергоресурсы, которые также могли бы предоставить прикаспийские страны. Кроме того, ряд государств, не желая оказаться экономически и политически зависимыми от основного поставщика, каким в настоящее время является Персидский залив, стремятся увеличить количество источников энергоресурсов. Разведанные запасы каспийской нефти еще не позволяют говорить о том, что она составит единственную альтернативу Персидскому заливу, - речь пока может идти только об одном из альтернативных поставщиков на мировой рынок. Скорее всего, нефти будет отведена роль инструмента экономического давления ведущих стран-импортеров на нефтедобывающие страны Персидского залива для регулирования цен на углеводороды.

В-третьих, к каспийской нефти проявляют интерес государства, через территорию которых планируется проложить экспортные трубопроводы. Так, например, за ее прокачку по трассе Каспийского трубопроводного консорциума, который соединит Тенгизское месторождение в Западном Казахстане с российским портом Новороссийск, РФ рассчитывает получить свыше 23 млрд. долларов. Кроме того, решается проблема занятости населения в прибрежных областях Каспия. Азербайджан от тарифов за транзит иностранной нефти может получить прибыль, сопоставимую с экспортом собственной нефти. Казахстан благодаря транзиту туркменского газа в Россию, Украину и другие европейские страны сможет обеспечить дешевым газом свои южные области.

В-четвертых, нефть - источник прибыли международных нефтяных компаний, которые занимаются ее разведкой и добычей на шельфе Каспийского моря. Многие участники дипломатической борьбы представлены в регионе не только своими внешнеполитическими ведомствами, но и нефтедобывающими фирмами, призванными усилить их экономическое присутствие в регионе. Для участия в крупных каспийских проектах, будь то строительство трубопровода или разработка нефтяного месторождения, эти компании образуют консорциумы. Такое временное объединение помогает им поделить коммерческие риски и объединить капитал для затрат, которые не под силу одной фирме. Зачастую в консорциум входят компании, представляющие интересы соперничающих государств: участие в совместных проектах и грядущий коммерческий успех могут ослабить противоречия между государствами. Однако интересы компаний не всегда совпадают с политикой руководства их стран в регионе. Нефтяные компании, естественно, отдают приоритет материальной стороне дела, и политическое вмешательство государства вызывает их раздражение. К слову, наблюдатели отмечают противоречия между государственным департаментом США и международными нефтяными консорциумами с преимущественно американским капиталом. Противоречия в регионе наблюдались также между Министерством иностранных дел России и представителями российского топливно-энергетического комплекса.

Нефть не только важный экономический, но и огромный политический ресурс, которым прикаспийские государства намерены распорядиться сполна. Суть, на мой взгляд, заключается, главным образом, в том, что при достижении экономической самостоятельности страны региона обретут реальную политическую независимость. Контроль над энергоресурсами и рост экономического потенциала, безусловно, выразится в увеличении их политического веса и усилении политического влияния на приграничные страны. Прежде всего, ожидаемое усиление прикаспийских государств нарушит сложившийся после распада СССР баланс сил в регионе.

Нефть может оказать как благотворное, так и дестабилизирующее влияние на региональные и локальные конфликты. Так, ожидаемый экономический рост Азербайджана воспринимается в Армении как угроза ее национальной безопасности. Такая же ситуация наблюдается в Грузии, где остро стоит проблема сепаратизма негрузинского населения. И не случайно участвующие в миротворческом процессе в Нагорном Карабахе США и европейские государства связывают достижение мира между Арменией и Азербайджаном с восстановлением экономического сотрудничества, в частности, в нефтяной сфере.

Геополитические импульсы из региона способны вызвать напряженность в южных национальных республиках России. Усиление военного присутствия Кремля на Северном Кавказе обусловлено не только наведением "конституционного порядка" в Чечне, но и предстоящим выводом российских войск с Закавказья. Интересы, связанные с нефтью, а также стремление нейтрализовать "дух сепаратизма" будут в течение длительного времени определять политику Москвы в южных российских регионах.

Каспийская нефть имеет огромное политическое значение и на востоке субрегиона. В отличие от Туркменистана, где суровые климатические условия, небольшая по размерам территория и богатые запасы энергоресурсов способствуют централизации власти и концентрации финансовых ресурсов у правящей элиты, в Казахстане в ближайшее десятилетие следует ожидать усиления влияния финансово-промышленных групп, связанных с топливно-энергетическим комплексом, конкуренция между которыми может привести к частичной децентрализации власти.

Стремление России усилить позиции в Прикаспийском регионе и влиять на нефтяную политику его стран вызывает настороженное отношение на обоих побережьях Каспия. Рост экономического потенциала ослабит зависимость Казахстана от России. Однако развитие отношений между Астаной и Москвой во многом зависит от политической воли самой России. Геополитическое положение Казахстана и "география" его нефтегазовой промышленности оказывают огромное влияние на внешнюю политику республики и делают ее вполне прогнозируемой. Астана не заинтересована в ухудшении отношений с Москвой; политическая нестабильность в приграничных районах, населенных с той и другой стороны этническими русскими и казахами, также не отвечает интересам Казахстана.

Прикаспийский регион - традиционный объект стратегических интересов Пекина. Каспийская нефть, несомненно, обеспечит здесь присутствие Китая, поскольку его развивающаяся быстрыми темпами экономика нуждается в импорте энергоресурсов из Центральной Азии. Немаловажно и то, что маршрут проектируемого трубопровода, который соединит западноказахстанские месторождения нефти с системой трубопроводов Китая, проходит через территории, населенные по обеим сторонам казахстанско-китайской границы этническими уйгурами. Обеспечение безопасности трубопровода со стороны Китая в случае эскалации конфликта на территории Синьцзяна - серьезное испытание для казахстанско-китайских отношений. Кроме того, общее оздоровление экономической ситуации в Казахстане благоприятно скажется на финансовых возможностях уйгурской диаспоры, что, как бы парадоксально это ни выглядело, также может отразиться на отношениях Астаны и Пекина: у этой диаспоры появятся дополнительные источники финансирования сепаратистского движения в Синьцзяне.

Рост политического и экономического влияния Казахстана, а также вероятное участие Казахстана, Узбекистана и Туркменистана в совместных проектах по строительству экспортных трубопроводов могут снять напряженность в отношениях между Казахстаном и Узбекистаном и способствовать казахстанско-туркменистанскому сотрудничеству. Как результат возможно ослабление политического давления Узбекистана в северном направлении и его усиление в южном. Если же руководству Казахстана не удастся направить финансовый поток от каспийских нефтяных проектов на восстановление военно-политического баланса в регионе, то следует ожидать усиления давления Узбекистана не только в северном, но и в западном направлениях. Для Казахстана ситуация может усугубиться при российско-китайском, либо российско-узбекском альянсе. Если же России удастся восстановить доминирующее положение в регионе, то она не будет нуждаться в подобных альянсах.

Таким образом, нефть окажет существенное влияние на отношения прикаспийских стран с доминирующими на международной арене государствами. Причем характер этих отношений будет определяться политическим и экономическим потенциалом республик региона. Интересно, что стали популярными прогнозы о развитии соперничества США, России, Китая, Ирана и Турции, где молодые прикаспийские государства рассматриваются исключительно как объекты влияния извне.

Третья группа факторов - военно-стратегический аспект значимости каспийской нефти. Состояние мира в международных отношениях не является вечным, только в ХХ веке народы региона приняли участие в двух мировых войнах. Еще в Первую мировую войну интерес к каспийской нефти проявляли державы Антанты и истощенная войной на два фронта Германия. Воспользовавшись распадом Российской империи, в регион вторглись войска англичан, а затем и турок. Как можно скорее восстановить контроль над бакинской нефтью стремились большевики. Во Вторую мировую войну на каспийскую нефть рассчитывали стратеги Третьего рейха. Испытывая острую нехватку горючего, в июне 1942 года германские войска перешли в генеральное наступление на южном крыле Восточного фронта. Целью летне-осенней кампании под кодовым названием "Операция Блау" Гитлер определил Сталинград и бакинскую нефть. Для защиты нефтяных месторождений Советский Союз ввел в бассейне Каспия военное положение.

Никто не может гарантировать, что состояние мира в прикаспийском регионе или сопредельных территориях продлится при жизни этого или следующего поколения. В случае боевых действий его энергоресурсы могут привлечь внимание воюющих сторон, как это уже было не раз.

Четвертая группа факторов стратегического значения нефти - геоэкономическая. В рамках геоэкономического подхода необходимо различать планетарный и региональный уровни. На планетарном геоэкономическая картина мира представляет собой три гигантские экономические зоны: американскую, европейскую и тихоокеанскую. Их центрами являются, соответственно, США, Европа и Япония. Прочность глобальной геоэкономической системы еще недавно обеспечивало ее совместное противодействие экспансии Восточного блока. Тот же "советский фактор", с его плановой нерыночной экономикой, гарантировал Соединенным Штатам надежные позиции во всех трех зонах. С распадом СССР ситуация изменилась. Среди бывших республик СССР в настоящее время только Россия обладает потенциалом региональной державы. Однако, чтобы противостоять возможной экономической экспансии России, этим центрам уже не надо объединять ресурсы. Новое соотношение сил заметно сказывается на всей системе: отсутствие глобальной угрозы объективно вызывает в Европе и в Японии сомнение в необходимости сохранять лидерство США. Действительным вызовом экономическому могуществу Вашингтона и существующей геоэкономической системе в целом может стать воссоздание Восточного блока через объединение постсоветского пространства вокруг России в новую экономическую зону. Но это возможно только в том случае, если за основу объединения будет принята не плановая, а рыночная экономика. По мнению Александра Дугина, возникшие на месте СССР новые государства с рыночно ориентированной экономикой, выступая единым блоком, представляют собой колоссальный дестабилизирующий фактор для всей системы, лишают США обоснования их стратегического главенства, делают оправданным стремление двух других геоэкономических зон к полной независимости от кураторства со стороны США 4 .

Соединенные Штаты заинтересованы в сохранении своей доминирующей позиции в сложившейся геоэкономической системе и предотвращении формирования четвертой экономической зоны под главенством России. На планетарном уровне геоэкономическая политика Белого дома заключается в переориентировании экономики постсоветских государств, в том числе Прикаспийского региона, от российского экономического диктата на уже существующие три мировые экономические зоны под контроль соответственно США, Европы и Японии.

На региональном уровне геоэкономического подхода можно выделить два фактора стратегического значения каспийской нефти. Первый, часто именуемый как "геополитика нефти и газа", определяет стратегическое значение региона наличием в регионе огромных запасов углеводородов. Важную роль играет его географическое положение относительно мирового рынка нефти. Здесь можно согласиться с мнением ведущего российского эксперта, доктора экономических наук А. Конопляника. Он считает, что "стратегическое значение Каспийского региона заключается не столько в объемах запасов углеводородного сырья, сколько в местоположении - он расположен между основными сегодняшними и перспективными рынками сбыта нефти и нефтепродуктов (Европа и Азия), с одной стороны, а также между основными сегодняшними поставщиками жидкого топлива (Ближний и Средний Восток, Северная Африка, Россия) на рынки Восточного полушария - с другой" 5 .

С учетом роли нефти и газа в современной экономике и военной стратегии Прикаспийский регион объявлен рядом ведущих индустриальных стран "зоной стратегических интересов". Соперничество ведущих стран вызвано их стремлением получить доступ к его нефтяным ресурсам и обеспечить свои долгосрочные геостратегические интересы. А нефть - инструмент проникновения, обоснование своего присутствия и ресурс для усиления влияния. Если для внерегиональных участников дипломатической борьбы "геополитика нефти" является "ключом" к региону, то прикаспийскими государствами она, в большей степени, используется как средство взаимодействия и налаживания контактов с ведущими геоэкономическими центрами.

Второй фактор, известный как "геополитика трубопроводов", является практической реализацией геоэкономических планов участников дипломатической игры за каспийскую нефть. Ожидается, что эти магистрали не только экономически, но и политически соединят поставщика и потребителя. Соперничество между геполитическими центрами в данном случае разворачивается за контроль над экспортными потоками энергоресурсов. Если маршруты Баку - Новороссийск и Тенгиз - Новороссийск воспринимаются как усиление в Прикаспийском регионе позиций России, то иранское и китайское направления - естественно, свидетельствуют об интересе со стороны Ирана и Китая. А трасса Баку - Джейхан проектируется с учетом геостратегических планов США, Турции и Израиля. Поскольку новые прикаспийские государства не имеют прямого доступа к мировым рынкам нефти, то в ближайшее время следует ожидать усиления политической активности государств, через территорию которых пройдут ее транспортные трассы. Участие в трубопроводных проектах способствует вовлечению транзитных государств в орбиту геостратегических планов США, России, членов Европейского союза, а также Китая. Собственную стратегию разрабатывает Япония.

Молодые прикаспийские государства не являются пассивными наблюдателями масштабных проектов. Предполагаемые маршруты нефте- и газопроводов фактически совпадают с направлением геополитических импульсов из региона. С маршрутами трубопроводов следует связывать внешнеполитические приоритеты и вероятную политическую ориентацию Азербайджана, Казахстана, Туркменистана. К примеру, приверженность азербайджанского и грузинского руководства к маршрутам Баку - Джейхан и Баку - Супса в обход России, объясняется их стремлением ослабить влияние Кремля в регионе за счет западного присутствия. А заявления Казахстана о многовариантности маршрутов экспорта нефти отражают стремление республики учитывать интересы ведущих стран и соблюдать в регионе баланс сил. Туркменистан возлагает большие надежды на разработку южных маршрутов транспортировки нефти и газа через Иран и Афганистан, что в последнее время вполне объясняет туркменско-иранское сотрудничество по правовому статусу Каспийского моря и особую позицию Ашгабада по отношению к талибам.

Таким образом, стратегическое значение прикаспийского региона в системе международных отношений обусловлено двумя взаимозависимыми факторами: его геополитическим положением и наличием огромных запасов нефти и газа. Тем не менее их не стоит переоценивать: все же главный фактор дипломатической борьбы - человек, его политическая и экономическая деятельность. Многое зависит от внешнеполитического и экономического курса руководителей прикаспийских государств. Их недальновидная политика и нерациональное использование ресурсов могут свести на нет огромный энергетический потенциал региона. Напротив, четкая и последовательная позиция позволит преодолеть негативные стороны его геополитического положения.

1 См.: Caspian Sea Region Oil and Natural Gas Reserves // United States Energy Information Administration, December 1998 [http://www.eia.doe.gov/emeu/cabs/caspgrph.html ].

2 См.: Современное состояние, перспективы развития и использования сырьевой базы нефтегазовой промышленности стран Каспийского региона и Персидского залива // Аналитическая записка Информационно-аналитического центра "Минерал" .

3 См.: Statistical Review of World Energy, BPAmoco, 1999 .

4 См.: Дугин А. Четвертая зона // Вторжение [http://www.chat.ru/~barron_reeck/dugin/dugin054.htm ].

5 Конопляник А., Лобжанидзе А. Каспийская нефть на евразийском перекрестке. Предварительный анализ экономических перспектив. М.: ИМЭМО РАН, 1998 .

Казахстан может столкнуться с кризисом, вызванным нерешенной проблемой преемственности власти. На протяжении более, чем двадцати лет республикой руководил первый президент Нурсултан Назарбаев, который, по закону, может баллотироваться на пост президента неограниченное количество раз. Эксперты предлагают два возможных пути, один из которых связан с постепенным перераспределением президентских полномочий в пользу парламента, а другой заключается в выборе преемника, приемлемого для всех политических сил в республике. Как отмечают местные эксперты, существенная часть политической и бизнес-элиты заинтересована в том, чтобы преемственность власти осуществлялась при действующем президенте, но вряд ли это может отвечать государственным интересам Казахстана. Таким образом, оба из предложенных вариантов имеют свои недостатки и не исключают политического противостояния в будущем.

Для Азербайджана самым значимым событием 2013 г. будут президентские выборы. В Азербайджане, как и в Казахстане в 2000-х гг. были изменены конституционные положения, регулирующие порядок выдвижения кандидатов на пост президента. После проведенного в 2009 г. референдума, в Конституцию республики были внесены изменения, позволяющие нынешнему президенту Ильхаму Алиеву баллотироваться и на следующих президентских выборах. Учитывая успешное экономическое развитие Азербайджана и его политическую стабильность, можно смело прогнозировать победу нынешнему президенту. Важными событиями для республики в 2013 г. станут подписание инвестиционного соглашении об освоении крупного газового месторождения «Шах-Дениз-2», шельфового газоконденсатного месторождения на юго-западе Каспийского моря, в 70 км к юго-востоку от Баку. По-прежнему актуальной для Баку останется проблема Нагорного Карабаха.

Нельзя не упомянуть и о Соединенных Штатах, которые, пусть и не имеют никакого отношения к Каспию географически, способны влиять на ситуацию в этом регионе политически. США, скорее всего, не станут предпринимать никаких военных шагов против Ирана до тех пор, пока американские войска окончательно не покинут территорию Афганистана. Но это не помешает им оказывать экономическое давление на Иран. В целом, нерегиональные игроки интересуются Каспием виду целого ряда факторов. Среди них - энергетический потенциал шельфа, выгодное стратегическое положение, позволяющее укреплять влияние в Центральной Азии, на Ближнем Востоке и на Южном Кавказе, возможность контроля наркопотока из Афганистана, а также проникновение в приграничные потенциально конфликтогенные российские регионы (Астраханская область, Дагестан).

Для Ирана основным событием стали президентские выборы. Ввиду целого ряда обстоятельств, выборы стали важным событием не только для иранцев, но и приковали к себе внимание всего мира, так как именно от них во многом зависит стабильность в регионе. В центре международного внимания остается иранская ядерная программа, ситуация вокруг которой рискует перерасти в военную операцию против Ирана со стороны Израиля и США. Крайне важной проблемой для Ирана будут оставаться экономические санкции, и вызванная ими необходимость стабилизации национальной валюты.

Туркменистан продолжит работу над выбором новых маршрутов газового экспорта, среди которых Транскаспийский газопровод в Азербайджан и газопровод Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (проект ТАПИ). Кроме того, заявление президента Гурбангулы Бердымухамедова о планах вступления Туркменистана в ВТО говорит о том, что Туркменистан все в большей степени ориентируется на постепенную интеграцию в мировую экономику.

Таким образом, основными вызовами для современного развития стран региона являются, пусть и невысокая, но, все же вероятность дестабилизации внутреннего положения в ряде стран прикаспийской пятерки, вызванная сменой политической власти, а также продолжающееся внешнее давление на Россию и Иран со стороны США. Свою лепту может внести и Иран, в случае успеха своей ядерной программы, что может привести к реконфигурации всей системы международной безопасности на Каспии. А это значит, что прикаспийской пятерке необходимо активизировать свою внешнюю политику по созданию региональной организации, занимающейся проблемами безопасности и сотрудничества на Каспии. Однако в связи с продолжающимися спорами вокруг определения международного статуса Каспия реализация этого проекта откладывается. А это, может стать тем фактором, который позволит России играть роль основного стабилизирующего фактора в регионе и помогать в выработке принятия решений по спорным вопросам.

Чем дальше, тем отчетливее становится видна милитаризация в Прикаспийских странах. Сигналом к реальной милитаризации Каспийского моря стал провал апрельского 2002г. саммита по вопросам определения статуса этого озера-моря, когда на встрече глав пяти прикаспийских государств в Ашхабаде не было подписано ни одного документа. В ответ в том же 2002г. Москва продемонстрировала решимость использовать свой флот для защиты собственных экономических интересов, проведя в регионе крупнейшие военно-морские учения (с участием ВМФ Азербайджана и ВВС Казахстана), в ходе которых отрабатывался комплекс охранных функций и …. В период подготовки этих учений Азербайджан попытался заручиться со стороны России гарантиями своей военной безопасности в районах бурения и добычи углеводородов, в том числе на спорных территориях. Однако посол по особым поручениям, руководитель рабочей группы МИД РФ по Каспию Андрей Урнов заявил, что Москва, приветствуя стремление прикаспийских стран, в частности Ирана и Азербайджана, решать спорные проблемы Каспия мирным путем, не будет поддерживать чью-либо сторону в двусторонних конфликтах и спорах по поводу каспийских месторождений. В частности, до сих пор не решен вопрос о принадлежности месторождений «Осман» и «Хазар» (в азербайджанском варианте – «Чираг» и «Азери»), добыча на которых ведется в рамках так называемого проекта «Контракт века», а также «Алтын Асыр» (в азербайджанском варианте – «Шарг»). Ахшабад не раз заявлял, что они захвачены Азербайджаном и что он будет отстаивать свои позиции всеми доступными способами. РФ вплоть до 2002г. предпринимала активные попытки по демилитаризации Каспийского моря: в частности, Москвой был представлен на рассмотрение поэтапный план председателя комиссии Госдумы РФ по обороне и безопасности Андрея Николаева. Согласно ему, на первом этапе прикаспийские государства (Россия, Иран, Азербайджан, Казахстан и Туркменистан) должны были подписать соглашение, по которому взяли бы на себя обязательство не увеличивать уже имеющиеся у них на Каспии военно-морские силы, а на втором – отказаться от боевых кораблей, несущих торпедное, ракетное и минное оружие, с одновременным запретом подводных сил, сохранив только корабли погранслужбы, рыбоохраны и спасателей. К примеру -Иран уже прибегал к политике «канонерок» 23 июля 2001 года иранский военный корабль и два истребителя вынудили два азербайджанских исследовательских судна – «Геофизик-3» и «Алиф Гаджиев», - проводивших работы по заказу BP-Amoco, покинуть лежащее в 60 милях к северу от иранских вод месторождение, которое Азербайджан называет «Алов». BP-Amoco немедленно заявила, что она сворачивает разведку и отозвала исследовательские суда. Азербайджан осудил действия Ирана, заявив, что они нарушают его суверенитет. 31 июля он также заявил, что иранский разведывательный самолет вторгся в азербайджанское воздушное пространство и был замечен в 90 милях от Баку. Усиливая давление, бывший командир Корпуса стражей Исламской революции Мохсен Резайи (Mohsen Reza"i) подчеркнуто напомнил, что Азербайджан когда-то принадлежал Ирану и что Иран может решить вернуть его себе. При этом иранская пресса назвала случившееся провокацией Азербайджана, якобы стремящегося привести американцев на Каспий. Однако опасения Иране не без почвенные относительно США. США планируют помочь Азербайджану, Туркмении и Казахстану развивать военно-морские силы. Они указывают на растущую важность безопасности Каспийского моря и возможность его милитаризации на фоне планов всех пяти имеющих к нему выход стран, в число которых входят Иран и Россия, по наращиванию сил в этом богатом нефтью и газом регионе. Госдепартамент делает явный акцент на развитии флотов стран, имеющих выход к Каспийскому морю. Азербайджан, Казахстан и Туркмения начинают строить ВМС более или менее с нуля. США в прошлом уже помогали этим странам с военно-морскими проектами – организовали злосчастную инициативу «Каспийская охрана», пожертвовали некоторое количество патрульных катеров. Однако почему во всем этом заинтересованы США? Безусловно, удар по нефтяной или газовой инфраструктуре на Каспии стал бы ударом по мировой экономике, хотя и не слишком сильным. Кроме того, это очевидная попытка геополитического сдерживания двух ведущих каспийских держав – Ирана и России, которые в последнее время наращивают свои ВМС. Как бы то ни было, все пять стран сейчас наращивают свои силы на Каспийском море, и США участвуют в этом процессе. С начала 90-х гг. прошлого века США и НАТО ведут активное сотрудничество с Азербайджаном и Казахстаном и в меньших масштабах — с Туркменистаном, ввиду его внеблокового статуса. В конце 2003 г. США заявили о намерении приступить к реализации новой инициативы "Caspian Guard" (Каспийский часовой).Основной целью инициативы является формирование сил пограничного контроля быстрого реагирования, подразделений специального назначения полицейских сил прикаспийских государств, которые могли бы быстро реагировать на возникновение «чрезвычайных ситуаций», Проект "Caspian Guard" разработан Европейским командованием ВС США (EUCOM). До 2015 г. США планируют потратить на функционирование проекта до 100 млн долларов. Командный центр проекта, оснащенный системами наблюдения за воздушным и морским пространством, находится в г. Баку. В настоящее время смонтированы две станции радиоэлектронного слежения с зоной ответственности, которая включает весь Каспийский регион. В рамках "Каспийского часового" на протяжении ближайших 10 лет США планируют выделить партнерам 130 млн дол. на патрулирование Каспийского моря, охрану границ, а также строительство в Азербайджане и Казахстане национальных командно-штабных центров. На юге и севере Азербайджана при поддержке американских специалистов размещено две мобильные РЛС для мониторинга надводной обстановки в азербайджанском секторе Каспийского моря. В сентябре 2003 г. Береговая охрана США передала Азербайджану патрульное судно S-201. Кроме того, два меньших судна США были переданы Азербайджану в 2000 г. на общую сумму около 2,5 млн долларов. В 2006 г. США передали ВМС Азербайджана новые гидролокационные станции и три катера.В сентябре в 2003 г. был подписан пятилетний "План совместных действий Казахстана и США по обеспечению безопасности на Каспии". Согласно этому плану с 2004 г. США осуществляют программу радиолокационного наблюдения за казахстанским сектором моря. Кроме того, только в 2004 году Соединенные Штаты профинансировали строительство разных объектов ВС и ВМС Казахстана на общую сумму 2,9 млн долларов. На его аэродромах базируются американские истребители и бомбардировщики. В соответствии с планом 5-летнего сотрудничества США поставили Казахстану 5 вертолетов, транспортные самолеты С-130 и военные корабли. Активизацию военно-политической деятельности США в Каспийском регионе весьма болезненно воспринимает Тегеран. Руководство Ирана считает проект "Каспийского часового", вместе с развертыванием американских военных контингентов в Афганистане и Ираке, элементами единого плана по стратегическому охвату страны практически со всех направлений. В условиях, когда в Азербайджане все чаще звучат призывы присоединить населенные азербайджанцами северные районы Ирана, Тегеран внимательно наблюдает за развитием отношений между Альянсом и Баку и предупреждает, если в возможном нападении на Иран примут участие самолеты США, которые поднимутся из азербайджанской территории, расплата произойдет немедленно. На вооружении Ирана находятся стратегические и оперативно-тактические ракеты, способные достичь азербайджанской территории. Еще более жесткую реакцию на планы США на Каспии демонстрирует Россия, считая его традиционной зоной российского влияния. По мнению российских военных аналитиков, реализация программы „Каспийский часовой" в дальнейшем приведет к созданию в регионе Каспийского бассейна трехстороннего союза в составе США, Азербайджана и Казахстана. Опасаясь создания на Каспии военной группировки, в которую могут войти США, в августе 2005 г. Россия представила проект соглашения о создании военно-морской группы оперативного взаимодействия ВМС прикаспийских государств КАСФОР, которая практически является зеркальным отображением „Каспийского часового". Таким образом, Россия вступила в соревнование с США за усиление своего военно-политического влияния в регионе. Конфликт интересов возник между Азербайджаном и Туркменией, Ираном и другими странами вокруг полезных ископаемых Каспийского бассейна и гонке вооружений. В связи с тем, что соперниками в Каспийском регионе Азербайджан считает Иран и Россию, лидеры Азербайджана вовлекают в разрешение клубка проблем основного противника указанных стран – США, с которыми Президент Азербайджана Ильхам Алиев подписал долгосрочные контракты на поставки нефти по схемам замещения своп через Украину – в США. Поэтому Азербайджан остается в фокусе интересов США и Евросоюза в качестве элемента их энергетической безопасности, а военные эксперты считают, что создание мощной системы ПВО Азербайджаном должно насторожить Иран и Россию, и заставить принять необходимые меры для дальнейшего соблюдения ДОВСЕ. Главной задачей американской политики в Каспийском регионе является не декларируемое «отражение иранской ядерной угрозы», а продолжение военного закрепления в богатейшем нефтегазовом Каспийском бассейне. Оказание Госдепартаментом США дополнительной к уже существующей помощи Азербайджану по развитию военно-морских сил и «региональной безопасности», направленной на геополитическое сдерживание с оттеснением Ирана и РФ из региона, и последовавшие заявления Президента Азербайджана «время менять статус-кво» и министра обороны Азербайджана о необходимости «расширения деятельности по освобождению оккупированных территорий». В целом, за последние 15 лет суммарное количество военных кораблей увеличилось на Каспии более чем вдвое; их боевая мощь вышла на качественно новый уровень, активно наращивается береговая инфраструктура. Постоянную подпитку гонки вооружений на Каспии следует ожидать в связи с поэтапным перевооружением ВМС Турции и передачей выводимых из состава флота кораблей и катеров Азербайджану. Гонка вооружений на Каспии объективно будет способствовать повышению боеспособности и боеготовности ВС Азербайджана, повысит морально-боевой дух его военнослужащих, что может послужить дополнительным стимулом для попытки решения карабахского конфликта военным путем. Наращивая мощь своей Каспийской флотилии, Россия стремится сохранить доминирующую военно-политическую роль в регионе, которую она попытается спроектировать и на экономическую плоскость. Имея безусловное превосходство в военно-морских силах, Россия (в дополнение к таким задекларированным целям, как борьба с терроризмом, распространением оружия массового поражения, наркотрафиком; укрепление региональной безопасности; оперативное реагирование на возникновение чрезвычайных ситуаций в прикаспийских странах) активизирует шаги по недопущению на Каспийское море судов под флагами внерегиональных государств. США пытаются вызывать мнимые угрозы этим странам и создают обстановку недоверия среди прибрежных государств, чтобы создать предлог для своего военного присутствия в Каспийской области. Поэтому США провели два совместных учения с Азербайджаном в 2003 и 2004 гг., которые другие прикаспийские страны раскритиковали. Однако большинство прибрежных государств (кроме Азербайджана) считают инородное военное присутствие первостепенной угрозой в регионе.

Ряд мировых СМИ написали о проведении Четвертого Каспийского форума. World Politics Review сообщает о встрече лидеров пяти прибрежных государств Каспия в российской Астрахани. Главы приморских государств - президент России Владимир Путин, президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов, президент Азербайджана Ильхам Алиев, президент Ирана Хасан Рухани и президент Казахстана Нурсултан Назарбаев - договорились о совместном пользовании акваторией за границами рыболовных зон и вновь решили не допускать военного присутствия некаспийских стран на море. И еще договорились поддерживать баланс вооружений сторон на Каспийском море" и ограничить военное строительство с учетом интересов всех сторон.

Участники также заключили новую договоренность о двух типах морских зон: суверенитет прибрежных стран будет простираться на 15 морских миль от их берегов, в пределах 25 морских миль за ними закрепляются эксклюзивные права на рыболовство. А президент Казахстана Назарбаев предложил коллегам подумать о создании зоны свободной торговли.

И хотя по ряду вопросов стороны достигли важных соглашений, однако ряд противоречий еще не разрешены. Последствия этого будут актуальны не только для каспийского региона, говорится в статье. Лоббируемый Россией раздел морского дна по принципу "средней линии" и открытость прилегающих вод для судоходства всех прибрежных государств, поддерживаемые также Казахстаном и Азербайджаном и отвергаемые Ираном, предполагают, что Казахстан получит 28,4% площади зон суверенитета, Азербайджан - 21%, Россия - 19%, Туркмения - 18% и Иран - 13,6%. Пятерка стран давно спорила о том, как разделить дно и воды самого большого в мире внутреннего моря. Разница позиций основана на различии интересов в области поставок и транзита энергоносителей. Иран спорит с Азербайджаном за контроль над несколькими морскими месторождениями, а Казахстан и Азербайджан хотят строить подводные трубопроводы, чтобы диверсифицировать маршруты экспорта своих нефти и газа в Европу.

При этом прибрежные страны усиливают свое военно-морское присутствие на Каспии: местная береговая охрана превращена в военно-морские силы, способные защищать нефтяную и газовую инфраструктуру и охранять национальные права на рыболовство. После развала Советского Союза Россия унаследовала большую часть советских военных активов, в частности, на Каспии. В последние годы Россия вложила в Каспийскую военную флотилию, как и в прочие российские воинские части - немало ресурсов, приобрела для нее более новые и мощные корабли.

Вторым по силе флотом на Каспийском море владеет Иран. Казахстан и Туркмения тоже закупают современные корабли, но серьезнее всех расширением флота занимается Азербайджан. Благодаря доходам от нефти и газа, он модернизирует свои вооруженные силы и даже заключил крупную оружейную сделку с Израилем, подразумевая противостояние с Арменией.

Проблемы, поднятые в рамках Каспийского саммита, связаны с целым рядом проблем, которые находятся сейчас на переднем плане - "от влияния России в ближнем зарубежье и попыток Ирана уменьшить свою международную изоляцию до энергетической безопасности Европы", - утверждает автор статьи.

Радио Azattyq цитирует президента Ирана Хасан Роухани, который заявил, что все решения, связанные с Каспийским морем, должны приниматься лишь на основе консенсуса прикаспийских государств. Впрочем, хотя стороны заявили о "консенсусе", долгожданного прорыва по определению статуса Каспия морем или озером не произошло. Дискуссии на эту тему продолжаются уже около 20 лет. Если Каспий признают озером, то его природные богатства и акватория будут делиться поровну, если морем - то границы на Каспии будут определяться с учетом длины границ на суше. Казахстану выгодно признание Каспия морем, поскольку его граница на побережье - самая длинная и на казахстанском участке находится более половины нефтегазовых ресурсов Каспия. Владимир Путин уверен, что право пребывания на Каспийском море имеют вооруженные силы исключительно прибрежных стран, а еще значительным является положение о том, что большая часть акватории Каспия остается в общем пользовании сторон. "Благодаря всему этому теперь исключаются недоразумения или какая-то напряженность в межгосударственных отношениях", - добавил российский лидер.

Каспий не только занимает второе место по объему запасов нефти и газа после Персидского залива. Основные сферы его экономического развития - добыча полезных ископаемых, судоходство, рыболовство: в Каспийском море также сосредоточено около 90 процентов мировых запасов осетровых.

Описала итоги саммита не слишком оптимистично. Несмотря на попытки Путина установить отношения "добрососедства" вокруг Каспия, в деликатном вопросе юридического статуса бассейна сторонам так и не удалось прийти к единому решению", - пишет издание. Россия, Казахстан, Туркмения, Азербайджан и Иран не сумели договориться о разделе ресурсов региона, богатого углеводородами, занимающего площадь большую, чем Германия, делами которого прежде занимались две стороны: советская империя и Иран. "С 1992 года каждые четыре года созывается Каспийский саммит, но в этом году мероприятие обрело особую окраску после робких попыток Путина восстановить империю, крушение которой он называет "самой большой геополитической катастрофой". Путин привел в действие машину власти СССР, вертикальную структуру собственности, единственным владельцем которой является государство", утверждает журналист, ссылаясь на мнение экспертов.

В понедельник слова главы российского государства, сравнившего Каспийский регион с "оазисом мира и добрососедства", не развеяли тревоги, говорится в статье. Москва выступает против любого раздела между прибрежными государствами, которые бы наложили суверенитет на свои зоны и богатства, прежде всего на нефтяные ресурсы", - говорится в статье. Согласившись с необходимостью реформирования договоров от 1921 и 1940 годов, Россия и Иран отстаивали преемственность, которая предоставляет прибрежным странам право вето. Но если бы было применено морское право, принятое в 1982 году Конвенцией ООН, это привело бы к "эмансипации" сторон, объясняет автор статьи. Тогда Волга и ее каналы стали бы рассматриваться как международные водные пути. "Кошмар для России", - полагает издание.

Участники саммита стремились не обострять обстановку накануне ратификации российской Госдумой соглашения об образовании Таможенного союза, Владимир Путин сделал акцент на "самом важном положении" совместной политической декларации: самая большая часть Каспийского моря будет эксплуатироваться всеми сторонами. Москва также предложила провести совместные военные учения, говорится в статье.